День, когда мой муж Геннадий Трофимович, наконец выйдет на пенсию, мы ждали всей семье. Даже зять Илья с нетерпением потирал руки.
— Вот папа работать перестанет, и мы закончим ремонт в детской. Он нам стены покрасит и кладовку в гардеробную переделает, — строила планы Кристина, наша дочь.
Оно и понятно, куда как приятнее и, главное, надежнее поручать ремонт своему человеку, а не кому-то там с улицы. И сэкономить на этом можно прилично, не без этого.
Делать моему супругу на пенсии все равно нечего, вот пусть и занимается домашними делами. Честно говоря, он и так на своей работе особо не перетруждался.
Какие там нагрузки у рядового бухгалтера, я вас умоляю. Не в шахте же он вагонетки таскает. Не больно-то и устал за эти годы, я так скажу.
Генка, в свою очередь, строил радужные планы. Мол, буду гулять, читать книжки и просто на диване валяться, телевизор глядеть.
Я про себя думала, ага, разбежался. А то ты мало за трудовую жизнь на диване вмятин сделал.
Недельку я ему дала отдохнуть. Все же не в тюрьме мы, и поблажки родным надо делать. А потом сказала, все, муженек, наотдыхался, пора за дела приниматься.
Гена новость о том, что дочке надо помочь с ремонтом, выслушал без особой радости, но ничего вслух не сказал. Надо, мол, так надо.
— А как по-другому, ведь одна семья. Не к соседям же ты пойдешь стены красить, — приговаривала я.
В доме у дочки дед наш задержался надолго. Покрасил стены, сделал ремонт в кладовой-гардеробной, помог собрать новую мебель.
Пару раз Генка спросил у меня, почему зять не приходит ему на помощь. Вот бестолковый, я ответила. Как же он поможет, когда ему работать надо, семью содержать.
Когда отец закончил со стенами, Кристина попросила его заняться их дачным участком. Подлатать забор, поменять полы в домике. Ну и вообще присмотреть за грядками.
Еще несколько недель супруг таскался к дочке на дачу. В конце концов, плюнул и решил, что временно поселится там. Чтобы не тратить драгоценное, мол, время на дорогу.
Автобус до дачи ходит, но из далекого от нас района, до которого еще добраться надо. С сумками и барахлом неудобно это делать.
Продуктами мы его обеспечивали, условия для жизни тоже создали. Я бы и сама с радостью на даче жила, но не могу далеко от дома находиться.
Решила на пенсии зубами наконец заняться, вот таскаюсь в стоматологию как на работу, чуть ли не каждый день. Генка пробовал было заикнуться, что и ему не мешало бы что-то с зубами сделать.
Это мы еще подумаем, отрезала я. Сначала надо дочери помочь, это твой отцовский долг. Все-таки нечасто молодежь к тебе за помощью обращается. Дети, как можно им отказать.
Так Гена и поселился на даче. А что, для здоровья в нашем возрасте даже полезно. Свежий воздух, закаты, рассветы.
Дочь, узнав об этом, обрадовалась. А давай, говорит, папа, мы тебе в компанию привезем — девчонок наших. Лето на носу, будете вместе на рыбалку ходить, ягоды собирать.
— В перерывах будешь дачу обустраивать, — с энтузиазмом говорила Кристина.
Я дочь поддержала. Хорошая мысль, говорю. Зачем дети будут в пыльном городе торчать, когда они могут наслаждаться свежим воздухом на даче. Да еще под присмотром любящего дедули.
Я осеклась, увидев в этот момент лицо мужа. Весь красный, глаза навыкате. Инфаркт или инсульт, не иначе!
Кричу дочке, вызывай скорую помощь, у папы инсульт. Кристинка бросилась к телефону, но отец ее остановил.
Через минуту, отдышавшись, благоверный начал орать. Нет, просто визжать, как недорезанный поросенок.
— Я вам что, раб на галерах?! Я на пенсии или срок отбываю за тяжкое преступление?! Пенсия это для отдыха, а не для того, чтобы переделать все дела, до которых раньше руки не доходили, — вопил он.
Мы с Кристиной даже испугались. Раскрыв рты, слушали, как наш пенсионер ругал нас почем зря.
Взяли в оборот, покоя не даем, замучили до печенок, света белого с нами он не видит, бедняжка. Представляете, какой бунтарь оказался. А сидел ведь всю жизнь тихоней-бухгалтеришкой.
В общем, минут тридцать Генка на нас слюной брызгал. А потом собрался и ушел на остановку. Вернулись мы домой, папаши и дедули нигде нет.
Собрал вещи и переехал к другу детства, который овдовел год назад. Обратно идти отказывается. Я, говорит, жить хочу, а не батрачить на вас.
В смысле, говорю, батрачить. А кто, кроме тебя, должен помогать родным-то? Муж ухмыляется. Пусть, говорит, зятек поработает.
Мне, мол, никакие тести не помогали. Своим умом жили. Пусть наши дети тоже учатся самостоятельности.
Руки в боки упер, говорит, не допущу эксплуатации. В моей жизни будет место и для личных интересов. Видали как?
И что вот с ним делать? Как вразумить и в семью вернуть?
Неужели счастье так близко, но все еще недоступно?
Когда же наступит тот день, когда страх отпустит?
Судьба, обманом отобравшая дерзкие мечты, уже близка.
Она была готова всё потерять ради иллюзии счастья.
Она не была лишь сестрой, её искали как единственную.
Неожиданное письмо может изменить всё!
