Алексей в тот вечер возвращался с работы пешком. Мороз пробирал до костей, а снег уже намёл по самые колени. Каждый шаг давался всё труднее: ноги тонули в рыхлом, не тронутом с утра снегу, ботинки начали предательски промокать, и он чувствовал, как холод просачивается через толстые носки. Он натянул шапку поглубже, закутался в шарф и зашагал быстрее. Руки, сжимающие края шарфа, уже онемели, и ему приходилось время от времени растирать их, чтобы хоть немного вернуть чувствительность. Вокруг царила густая тишина. Даже ветер, который раньше метался по полям, теперь притих, уступив место ледяному безмолвию.
И тут – странный звук. Алексей замер, напрягая слух. Где-то справа, ближе к лесу, скулила собака. Её вой был едва различим, словно пытался пробиться через снежную стену. Он сначала решил, что ему послышалось. Может, уши уже начали замерзать, и теперь ловят любые звуки.
— Показалось? — тихо пробормотал Алексей, притопывая на месте, чтобы согреться.
Но нет, снова этот жалобный, надрывный звук. Он был ближе, чем казалось вначале, и звучал отчётливее. Алексей огляделся по сторонам. Деревня осталась далеко позади, впереди — лишь поле и узкая тропа, ведущая к лесу. Снежные хлопья сыпались на плечи и шапку, создавая вокруг мягкую белую завесу, через которую ничего не было видно. Но он услышал этот звук снова, и сомнений не осталось: где-то там, в стороне, кто-то нуждался в помощи.
Он свернул с дороги. Снег сразу стал глубже, ноги утопали в сугробах, а ветки ближайших деревьев, покрытые инеем, чуть заметно скрипели под налетевшим порывом ветра. Звук становился громче. Алексей шагал осторожно, постоянно вслушиваясь. Ему казалось, что любое движение может напугать того, кто скулил где-то впереди. Сердце колотилось в груди, не от страха, а скорее от ощущения странной ответственности, которая вдруг свалилась на него. Кто знает, что он там найдёт? Может, собака попала в капкан, или, того хуже, кто-то оставил её тут на морозе.
И вот, наконец, он её увидел. Собака. Среднего роста, шерсть тёмная, вся в снегу. Она сидела возле большого заснеженного куста, сжавшись в комок, будто старалась спрятаться от холода. На её морде виднелись сосульки от дыхания, и, несмотря на её попытки казаться невидимой, она заметно дрожала. Но не убегала. Она просто смотрела на Алексея, молча, не издавая ни звука. Только её глаза — карие, внимательные — следили за каждым его движением.
— Ты чего тут, а? — Алексей присел на корточки, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно.
Пёс не рычал, не делал ни малейшей попытки отступить. Он сидел как статуя, лишь изредка слегка вздрагивая от холода. На морде проступило что-то, что Алексей не мог точно определить. Может, страх, может, надежда. Казалось, что животное пыталось что-то сказать, но не могло. Просто молча смотрело, ждало.
— Заблудился, что ли? — мягко спросил Алексей, медленно протягивая руку.
Он не ожидал от собаки ничего плохого. Её взгляд был скорее потерянным, чем агрессивным. Алексей решил, что нужно проверить, всё ли у неё в порядке. Но он не успел дотронуться. Как только его рука оказалась достаточно близко, собака вдруг потянулась, схватила зубами его рукав. Алексей замер. Не сильно, не больно, но твёрдо и целенаправленно. Она не собиралась его кусать, просто держала ткань крепко, как будто хотела донести до него что-то очень важное. И тут же, не отпуская рукав, пёс начал пятиться, потихоньку таща его за собой в сторону леса.
— Эй, ты чего? — Алексей огляделся, но вокруг была только тишина, если не считать тёмной тени собаки, тянувшей его вперёд. Пес упирался лапами в снег, натягивал поводок так, что казалось, он готов был сорваться и побежать. Алексей нахмурился, остановился, но пес дернул сильнее.
— Я ж тебя спасти хотел, а не наоборот, — пробормотал он, потирая руку, к которой привязал самодельный ремешок. Собака не слушала. Она мотнула головой, словно пытаясь показать что-то впереди. Алексей только тяжело вздохнул, понимая, что спорить бесполезно. — Ладно-ладно, идём. Только объясни, что происходит…
Ноги проваливались в снег, шаги стали медленнее. Каждый вздох вырывался из груди с паром, обжигал холодом лёгкие. Солнце закатилось за горизонт, и лес погрузился в тусклую синеву, в которой тени от деревьев казались ещё длиннее, ещё темнее. Ветви на макушках деревьев застыли, как сторожевые башни, молчаливые, равнодушные. Вокруг стояла такая тишина, что Алексей начинал сомневаться: правильно ли он поступает, следуя за этим псом?
Но собака не останавливалась. Она шла уверенно, уводя Алексея всё дальше вглубь заснеженной чащи. Дороги тут давно не было — тропа пропала под толщей снега, и ориентироваться приходилось лишь по разреженным стволам деревьев. Алексей смотрел на неё, на этот тёмный силуэт, едва различимый в сумраке, и ощущал странное беспокойство. Что-то было не так. В груди холодок, который не объяснить морозом, неумолимо давил, как груз на плечах. И все же он шел, упрямо и молча, следуя за этим животным, будто попал в какое-то сказочное наваждение.
Когда он поднял взгляд снова, на тропе показалось нечто странное. Впереди, на фоне ещё более темного леса, выделялось нечто большое. Алексей прищурился, остановился и увидел. Дерево. Огромный ствол, сломанный, лежал поперек пути, словно некто великан швырнул его сюда нарочно. Ветки торчали во все стороны, будто когти гигантского зверя, застывшего в прыжке. Снег укрыл ствол, как одеяло, но даже так видно было, что это дерево не старое, не гнилое. Свежий слом, острые осколки на месте разрыва. Алексей подошел ближе, медленно, почти на цыпочках, словно не хотел потревожить мёртвую тишину вокруг. Внимание его привлекли следы. Их было немного, но они уходили к дереву, словно кто-то спешил сюда, а затем… исчез. Либо ушел по сугробам, либо остался тут. Но Алексей никого не видел.
И вдруг, буквально в двух шагах от поваленного ствола, он заметил человека. Лежал боком, как будто заснул на снегу. Лицо скрывал шарф, но по рукам и куртке Алексей понял: этот человек неподвижен уже давно. У ног фигуры разбросаны какие-то вещи, возможно, выпавшие в спешке. Алексей остановился, присел на корточки, на мгновение забыв о собаке. Она сидела рядом, тяжело дышала, но больше не тянула. Казалось, она привела его сюда, чтобы он сам понял, что делать дальше.
Рука Алексея потянулась к плечу незнакомца. Вблизи было видно, что одежда того покрыта тонким слоем инея. Куртка, на первый взгляд, довольно плотная, выглядела новой, но рукавицы испачканы, как если бы человек падал или пытался ухватиться за что-то. Алексей хотел пошевелить его, позвать, но холодный воздух забирал голос, оставляя только шёпот:
— Эй, вы… слышите? Вы в порядке?
Никакой реакции. Человек лежал без движения. Алексей снова позвал, громче, уже практически над ухом. Ничего. И в этот момент он понял, что всё серьёзнее, чем он ожидал. Неудивительно, что собака вела его так настойчиво. Здесь, под этим деревом, в самой глуши леса, происходило что-то, чего он никак не мог игнорировать.
Алексей подбежал ближе, буквально бросившись вперёд, когда заметил неподвижную фигуру в снегу. Всё вокруг замерло. Морозный воздух, которым ещё секунду назад он жадно дышал, будто застыл в лёгких.
Это был мальчишка, совсем ещё пацан. Лет десяти, может, одиннадцати, не больше. На нём не было видно ничего, что могло бы спасти от такого лютого холода: лёгкая куртка, тонкие джинсы, ботинки, которые уже обросли ледяной коркой. Лицо его было серо-бледным, губы синели. На щеке виднелась полоска замёрзшей слезы, и это зрелище поразило Алексея до глубины души.
Он бросился к нему на колени, схватил за плечо и начал трясти.
— Эй, парень! Слышишь меня? Очнись! — Голос его звучал резко, требовательно, почти хрипло.
Но никакой реакции. Тонкие ресницы мальчишки даже не дрогнули. Алексей поднёс руку к его лицу, пытаясь почувствовать дыхание. Он вдруг осознал, что сам затаил своё, настолько испугался. Пальцы почти ничего не ощущали, ведь мороз и так уже пробрался под перчатки. Он сглотнул, прижался ближе.
— Слава богу, дышит, — прошептал он сам себе, как будто это было единственное, что держало его на плаву.
Собака, та самая, что привела его сюда, села рядом. Она жалобно заскулила, словно понимая, что ребёнку плохо. Алексей мельком посмотрел на неё, и ему на миг показалось, что даже глаза у пса смотрят с какой-то тревогой. Он погладил собаку по голове, словно хотел сказать ей: «Молодец, нашла». Но времени на благодарности не было.
Ещё одно мгновение — и он уже судорожно вынимал телефон из кармана. Пальцы дрожали, кнопки никак не попадали под них. Телефон, как назло, отказался разблокироваться с первого раза. Алексей едва не выругался вслух. Наконец, экран откликнулся, и он, не раздумывая, набрал 112.
Гудок. Один. Второй. Затяжная секунда — и резкий, отрывистый голос оператора. Алексей почти выкрикнул:
— Алло, срочно нужна помощь! Мальчик в лесу, без сознания, замерзает! — Он говорил быстро, срываясь на повышенные тона. Словно от того, насколько громко и четко он это скажет, зависело, как быстро приедет помощь.
Оператор начал задавать вопросы: где он находится, как проехать, что произошло. Алексей лихорадочно отвечал, оглядываясь по сторонам. Всё вокруг выглядело одинаково: высокие ели, белоснежный покров, тропа, почти заметённая снегом. Он описывал ориентиры, как мог, указывая на высокую мачту электропередач, которая виднелась вдали.
— Как его состояние? — спросили в трубке.
Алексей обернулся к мальчику, ещё раз посмотрел на неподвижное тело в снегу. Пар изо рта ребёнка всё ещё шёл, слабый, почти незаметный.
— Он дышит, но без сознания, — выдохнул Алексей. — Господи, приезжайте быстрее.
Оператор коротко ответил, что помощь уже в пути, и дал несколько рекомендаций: попытаться согреть мальчика, укрыть его, если есть возможность. Алексей кивнул, хотя оператор этого не видел. Он был готов сделать всё что угодно, лишь бы удержать ребёнка в тепле до приезда спасателей.
Алексей ещё раз огляделся вокруг. Ночь давила тишиной, снег мерцал в свете далёких фонарей, а воздух казался таким густым и ледяным, что его будто приходилось разрезать каждым вдохом. Мальчик, закутанный в его куртку, едва шевелился, слабо посапывая. Лёгкий пар поднимался у него изо рта, но Алексей понимал – это плохой знак. Температура тела уже начала падать.
— Эй, парень… — осторожно позвал он, снова потрясая его за плечо. — Ты меня слышишь?
Мальчик слабо приоткрыл веки. В глазах мутно плескался страх, но сил на то, чтобы хоть что-то сказать, у него не было. Алексей стиснул зубы. Он видел такие состояния. Когда человек перестаёт дрожать, это не значит, что ему стало теплее – наоборот, тело сдаётся, замедляет процессы, экономит последние силы.
— Ну давай, держись… — пробормотал Алексей, снова растирая мальчику ладони. Они были похожи на лёд, тонкие, синеватые. — Скоро приедут… Скоро, слышишь?
Собака, сидевшая рядом, тихо поскуливала, иногда тычась носом в куртку, словно пытаясь согреть мальчишку. Её шерсть уже была покрыта инеем, но она не уходила. Алексей поднял голову и посмотрел вдаль, пытаясь разглядеть хоть какие-то проблески фар. Он вызвал скорую минут пятнадцать назад, но здесь, на окраине, машины ехали медленно, а снегопад только усложнял дорогу.
«Не время терять надежду. Если я сдамся – сдаться может и он», — Алексей стиснул зубы и снова склонился над мальчиком.
— Сейчас… Сейчас, давай вот так… — он попытался пересадить мальчишку к себе на колени, чтобы хоть как-то передать ему тепло. Прижал его к груди, обхватил руками, накрыл сверху ещё и собакой. — Слышишь? Всё нормально. Ты не один, парень.
Он чувствовал, как тяжело мальчишка дышит. Как вяло шевелятся его пальцы, будто пытаются за что-то ухватиться. Алексей наклонился ниже.
— Ты как там? Скажи хоть что-нибудь.
Губы мальчика дрогнули, но звук оказался таким слабым, что Алексей едва расслышал.
— Папа…
Он сжал его крепче.
— Твой папа скоро будет здесь, слышишь? Ты только не засыпай, понял? Держись, малец!
Вдалеке послышался звук сирены. Тихий, приглушённый снегом, но для Алексея – словно гром среди ясного неба. Он вскинул голову, вглядываясь в темноту.
— Держись, парень, помощь в пути…
Сердце гулко стучало в груди. Он снова посмотрел на мальчишку – тот уже не пытался говорить, лишь прятал лицо в складках куртки. Собака поскулила и ткнулась носом ему в плечо.
— Потерпи… — хрипло выдохнул Алексей, даже не зная, кому он это говорит – себе или ему.
Сирена становилась громче.
Алексей стоял рядом, не отводя глаз от мальчика. Врачи быстро действовали — один проверял дыхание, другой уже подготавливал носилки. Снег вокруг тела мальчишки был примят и немного растоплен — он пролежал здесь какое-то время, но сколько именно, Алексей не знал. Главное, что сердце ещё билось. Пусть слабо, но билось.
— Дышит, но еле-еле, — пробормотал врач, доставая что-то из сумки. — Срочно в машину, нужно согреть.
Алексей оглянулся на собаку. Она сидела рядом, как преданный страж, не сводя глаз с мальчишки. Уши её то прижимались, то настороженно поднимались. Казалось, она понимала, что от этих людей зависит судьба её маленького хозяина.
— Собака меня сюда привела, — повторил Алексей, кивая в сторону пса.
Врачи переглянулись, но времени на расспросы не было.
— Хороший пёс, — кивнул один из них, помогая поднять мальчика на носилки.
Ветер усиливался, поднимая в воздух снежную пыль, и Алексей машинально натянул капюшон. Смотрел, как врачи осторожно укладывали мальчика в машину скорой помощи, как один из них закреплял капельницу, а второй что-то бормотал в рацию. Всё казалось немного нереальным — ещё полчаса назад он просто шел за собакой, а теперь стоит среди ночного леса и наблюдает, как спасают жизнь ребёнку.
— Вы с нами? — обернулся к нему врач.
Алексей замялся. Он не знал мальчика, не знал, где его родные. Может, его уже ищут? Может, он убежал от кого-то? Или его просто забыли?
Собака вдруг вскочила на лапы и уставилась на Алексея, будто ждала ответа. В её глазах было что-то умоляющее, что-то почти человеческое. Алексей сглотнул.
— Едем.
Он уже понимал: так просто уйти домой у него не получится.
В машине было тепло, даже жарко после мороза. Алексей сидел рядом с мальчиком, наблюдая, как капельница медленно опустошается. Лицо у ребёнка оставалось бледным, но теперь не таким серым, каким было в снегу. Время от времени его пальцы вздрагивали, будто он что-то ощущал. Собака сидела в углу, поджав лапы, но ни на секунду не сводила глаз с Леши.
— Как его зовут, не знаете? — спросил врач, глядя на Алексея.
Тот покачал головой.
— Он был один. Я его так и нашёл, без сознания.
Врач кивнул, не задавая больше вопросов. Алексей посмотрел на ребёнка. Сколько ему? Десять? Может, одиннадцать? Что он делал один в этом лесу?
Машина тряхнула на ухабе, но мальчик даже не шелохнулся. Алексей почувствовал, как сжимается сердце. Этот ребёнок словно замер где-то между жизнью и чем-то страшным.
— Мы его довезём, всё будет хорошо, — сказал врач, заметив напряжённое лицо Алексея.
Но будет ли? Алексей снова взглянул на мальчика и не смог отделаться от мысли, что эта встреча — не случайность.
Когда они приехали, врачи быстро занесли мальчика в больницу. Алексей вышел вслед за ними, сжимая поводок. Собака шла рядом, словно это был её долг.
— Нам нужно оформить документы, — к нему подошла медсестра. — Вы его нашли?
— Да.
— Вы знаете, где его родители?
Алексей покачал головой.
— Нет.
— Тогда вам придётся остаться на некоторое время. Мы должны передать информацию в полицию.
Алексей вздохнул и кивнул. Да, он уже понимал — домой он сегодня не вернётся.
Собака посмотрела на него, потом на двери больницы, потом снова на Алексея.
— Что ж, парень, твой пёс тебе жизнь спас, — пробормотал он, погладив животное по голове.
Собака слегка качнулась вперёд, будто хотела что-то сказать. Алексей не знал, что будет дальше, но уже чувствовал — этот вечер изменит всё.
Алексей стоял у дверей больничной палаты, наблюдая за Витей сквозь стекло. Мальчишка лежал под тёплым одеялом, его дыхание стало ровным, а на щеках наконец-то появился лёгкий румянец. Алексей почувствовал, как напряжение в груди немного ослабло. Значит, успели. Значит, жив.
— Лёд тронулся, — произнёс врач, устало потирая переносицу. — Парень в порядке. Ещё бы час — и всё.
Алексей молча кивнул. Он снова посмотрел вниз, где у его ног сидел пёс. Тот не сводил глаз с палаты, словно понимал, что за стеклом лежал тот, ради кого он бросился в ледяную воду.
— Ты молодец, друг, — тихо сказал Алексей, опуская руку и трепля пса по голове.
Шерсть у него была ещё влажной, хоть и слегка подсохла. Собака лишь тихонько вздохнула, прикрыв глаза, но с места не сдвинулась.
Врач усмехнулся, качая головой.
— Честно? Не каждый человек так бы сделал, как эта собака. Большинство испугались бы.
Алексей снова посмотрел на мальчика. Теперь мальчик казался таким обычным, просто уставшим ребёнком, которому нужен был отдых. Но ещё час и все…
— он-то знает, что его спасли? — спросил Леша, не отводя взгляда от палаты.
— Пока нет, — врач вздохнул. — Очнулся недавно, но ещё слаб. Мы его поддерживаем, но расскажем, когда окрепнет.
Алексей кивнул.
— А кто-нибудь из родных уже приезжал? — спросил он.
Врач покачал головой.
— Пока никого. Мы сообщили, но, знаешь, бывают семьи… не такие, как хотелось бы.
Алексей нахмурился. Он слишком хорошо понимал, что стоит за этими словами. Не раз сталкивался с детьми, которым некуда было идти, с теми, кто привык быть никому не нужным. Он медленно присел на корточки и снова погладил пса.
— Как думаешь, друг, может, ты теперь его семья?
Собака приоткрыла глаза и облизнула нос, но не шелохнулась. Алексей усмехнулся, но тут же посерьёзнел.
— А если у него никого нет? — спросил он у врача.
— Будем решать, — тот задумчиво посмотрел на мальчишку. — Но что-то мне подсказывает, что он не останется один.
Алексей только кивнул. Он ещё раз посмотрел на мальчика и подумал, что, может, этот мальчишка сейчас даже не осознаёт, насколько ему повезло. Ведь даже если весь мир отвернулся, всегда может найтись кто-то, кто протянет лапу помощи.
Через пару дней Алексей снова пришёл в больницу. Утренний мороз всё ещё держал улицы в своих холодных объятиях, но солнце наконец показалось из-за облаков, заливая город мягким светом. Алексей по привычке остановился у вахты, расписался в журнале посетителей и прошёл в длинный, пахнущий дезинфекцией коридор. Белые стены, ровные плитки, редкие прохожие в халатах — всё здесь выглядело так, будто время остановилось. Но сегодня Алексей чувствовал себя иначе. Он знал, зачем пришёл.
Когда он открыл дверь палаты, то застал мальчика уже сидящим на кровати. Маленький, худощавый мальчишка обхватил кружку обеими руками, словно она была самым ценным, что у него есть. Чай в кружке слегка дымился, и его запах наполнял комнату. Рядом на полу устроился Дружок, свернувшись калачиком и положив голову на лапы. Стоило двери приоткрыться, как он поднял голову, хвост задвигался быстрее, а через мгновение собака уже радостно виляла, готовая встретить Алексея.
— Здрасте, — сказал Витя хриплым голосом. Он старался выглядеть бодрее, но голос всё ещё выдавал слабость.
— Привет, герой, — ответил Алексей, присев на стул рядом с кроватью. Его лицо озарила тёплая улыбка, которая казалась непривычной в этой больничной стерильности.
Витя смутился, отвёл глаза. Его бледные щеки порозовели, а пальцы крепче сжали кружку.
— Я не герой… Это Дружок, — сказал он тихо, кивая в сторону собаки.
Дружок, услышав своё имя, приподнял голову, и его хвост снова ожил. Пёс выглядел довольным, как будто понимал, что его хвалят.
— Ну, без него бы точно не обошлось, — усмехнулся Алексей, наклоняясь, чтобы потрепать собаку за ухом. Тёплая шерсть пса была мягкой, и Алексей поймал себя на мысли, что это, пожалуй, самый живой и добрый момент за последние дни.
— Береги его, парень, — добавил он, снова поднимая взгляд на Витю. — Он тебя точно не бросит.
Витя, всё ещё чуть смущённый, кивнул, поставил кружку на прикроватную тумбочку и обнял Дружка. Собака тут же подняла голову, лизнула мальчика в лицо, и тот впервые за долгое время улыбнулся искренне, без тени грусти.
Алексей, глядя на них, тоже улыбнулся. Он больше ничего не сказал, только мысленно отметил, как иногда добрые дела могут исходить от тех, от кого их меньше всего ждёшь. Человеку нужен друг, и этот парень нашёл своего. Сложно сказать, кто спас кого в этой истории. Но это уже не имело значения. Главное, что сейчас они оба были здесь, в тепле и безопасности.
Добрые дела, оказывается, совершают не только люди.