Двор в деревне был просторный, окружённый покосившимся забором, который уже давно просил замены. В углу, у старого сарая, лениво щипали траву несколько кур. Они тихонько кудахтали, разыскивая что-нибудь вкусное в пыльной земле. Бабка Ольга, маленькая, щуплая, но с цепкими, словно крюки, пальцами, ставила на крыльце тяжёлый бидон с молоком. На её лице, прорезанном морщинами, смешались усталость и какая-то вечная, неистребимая доброта.
– Бабка! Я долго буду ждать?! – раздалось из дома.
Голос был грубый, командующий, будто это он тут главный хозяин, а не она.
Ольга поморщилась, но ничего не ответила. Она давно привыкла. Сын её, единственный, погиб много лет назад. А Вадим, друг сына, остался здесь жить после похорон. «В память о друге», как он любил говорить. Хотя Ольга уже не раз ловила себя на мысли: откуда у этого лохматого здоровяка такая память? Может, она просто слишком мягкая, чтобы его выставить?
Вадим же на деле оказался не помощником, а обузой. Убраться во дворе? Нет, это не про него. Пойти за водой к колодцу? Ещё чего. Даже на пасеку, которую Ольга когда-то вела вместе с сыном, он смотреть боялся.
– Да уж не уснёшь ты с голоду, – тихо пробормотала бабка, поправляя платок и заходя в дом.
На кухне Вадим развалился за столом. Высокий, неухоженный, с грязной футболкой и небритыми щеками, он держал телефон в одной руке, в другой – сигарету. Запах табака смешивался с лёгким ароматом молока, что в последний момент Ольга успела поставить в холодильник.
– Давай готовь, бабуль. И чаю не забудь, – бросил он, не отрываясь от экрана.
Ольга молча достала старую кастрюлю и поставила её на плиту. Её движения были быстрыми, но слегка нервными.
– А ты, Вадим, когда последний раз сам себе что-нибудь готовил? – неожиданно спросила она, стараясь говорить ровно.
Тот откинулся на стуле, выпустил клуб дыма и усмехнулся:
– А зачем мне? Ты же тут!
Ответ был таким наглым, что Ольга замерла. Повернулась к нему, уставившись в упор.
– Я тут не для того, чтобы тебя обслуживать.
– Ну ладно тебе, бабуль, – отмахнулся Вадим, словно от надоедливой мухи. – Ты же сама всё равно любишь готовить. Вот и радуйся.
Ольга сжала губы. Руки сами по себе тряслись, когда она брала луковицу и начинала её резать.
– Радуюсь… Тебе бы радоваться пошёл кто, – пробормотала она себе под нос.
Но Вадим услышал.
– Ты что сказала? – нахмурился он.
– Ничего, – отрезала бабка, повышая голос чуть больше, чем хотелось. – Суп твой скоро будет.
Вадим недовольно фыркнул, вернулся к своему телефону.
Ольга же стояла у плиты, глядя на закипающую воду. В душе у неё бурлило так же, как в этой кастрюле. Она вспоминала сына – какой он был, как помогал ей даже после долгого рабочего дня. Вспоминала его улыбку, лёгкость, с которой он справлялся с любыми задачами. И рядом с этим образом Вадим выглядел словно тень, будто карикатура на того, кем он пытался быть.
– Что-то не так? – вдруг спросил Вадим, заметив, как она замерла с ложкой в руках.
Ольга хотела ответить резко, но передумала.
– Всё так, – спокойно сказала она. – Просто думаю, как мой сын на тебя не похож. Был..
Её слова прозвучали как удар, хотя голос был ровным и тихим. Вадим опустил телефон, на секунду встретился с её взглядом. Потом снова откинулся на стуле и ничего не сказал.
Двор соседей был виден из окна. Там что-то гремело: кто-то перетаскивал старую мебель, громко лаяла собака, а из-за забора мелькали силуэты. Ольга иногда задерживала взгляд на этом оживлении, но быстро возвращалась к своим делам. Её жизнь текла тихо и однообразно, а громкие звуки от соседей были словно из другого мира.
Недавно в тот дом въехал молодой парень по имени Павел. Говорили, он городской, приехал на лето, а может, и на дольше. Ольга видела его несколько раз. То он помогал старушке-соседке перетаскивать мешок с картошкой, то чинил калитку, которая еле держалась на петлях. Парень показался ей не только деловым, но и вежливым – он всегда здоровался и улыбался, если их взгляды встречались.
– Хватит мне тут ходить! Жрать давай! – раздался из кухни грубый голос.
Ольга вздрогнула, глядя на кастрюлю с супом. Вадим, друг её погибшего сына, был человеком сложным. Хотя какое там «друг» – так, случайный знакомый, который каким-то образом оказался в их доме и обосновался здесь так прочно, что Ольга уже устала думать, как бы его выпроводить.
– И хлеба побольше! – добавил он, не глядя, усаживаясь за стол.
Ольга молча поставила перед ним миску с супом и ломоть хлеба. Она давно привыкла к его грубости, хотя каждый раз это резало слух.
И тут в дверь постучали. Открытая дверь кухни слегка заскрипела, и на пороге появился Павел. Он стоял, облокотившись на косяк, с немного смущённой улыбкой.
– Добрый день, – вежливо сказал он, глядя на Ольгу. – Помощь не нужна?
Ольга растерялась. Она даже не знала, что ответить. Её жизнь давно уже не знала ни гостей, ни тех, кто спрашивал бы, нужна ли ей помощь.
– Да чего ей помощь? У неё дел-то всего ничего, – буркнул Вадим, даже не поворачивая головы.
Павел приподнял бровь, его взгляд стал чуть серьёзнее.
– Это ты так решил? – спокойно спросил он.
Вадим обернулся, удивлённо уставился на него. Ложка с супом зависла в воздухе.
– А ты кто такой, чтобы спрашивать? – с вызовом пробормотал он.
Павел не спешил отвечать. Он спокойно оглядел Вадима с ног до головы, будто пытаясь понять, кто перед ним. Затем сделал шаг вперёд, не отворачиваясь.
– Сосед, – произнёс он ровным тоном. – А ты кто такой, чтобы так с бабушкой разговаривать?
Кухня наполнилась тишиной, напряжённой, как струна. Ольга растерянно смотрела на двух мужчин, которые вдруг оказались в центре её маленького мира. Павел, высокий и уверенный, стоял прямо, будто был хозяином ситуации. А Вадим, напротив, ссутулился, но старался выглядеть важным.
– Ты, я вижу, сильно много на себя берёшь, – усмехнулся Вадим, скалясь и делая шаг вперёд.
– Нет, это ты слишком мало, – парировал Павел, оставаясь на месте. Голос его был спокойным, но в нём звучала сталь. – Может, помочь тебе научиться хоть что-то делать? Лопату в руках держать, например?
Ольга пыталась вмешаться. Она подняла руки, словно хотела разрядить обстановку:
– Павел, Вадим, да ну что вы… – начала она.
Но Павел мягко поднял руку, останавливая её.
– Не переживайте, Ольга Павловна, – сказал он, не отрывая взгляда от Вадима. – Мы просто поговорим.
Вадим снова усмехнулся, но уже не так уверенно.
– Поговорим? Да что ты мне сказать-то можешь? – бросил он, но его голос дрогнул.
Павел шагнул ближе, настолько, что между ними осталось меньше метра. Он говорил тише, но каждое его слово будто врезалось в стены.
– Или ты сейчас же извиняешься перед бабушкой и меняешь тон, или я сам тебя «попрошу» на выход. Как тебе такой план?
Вадим моргнул. Он явно не ожидал такого напора. Грубость, которой он привык добиваться своего, здесь не сработала. Взгляд Павла был холодным, твёрдым, как гранит.
– Да ты… Да я… – начал Вадим, но слова запутались.
Он нервно облизал губы и отступил на шаг. Грубое превосходство, которым он так любил давить на Ольгу, вдруг исчезло.
Павел стоял, не двигаясь. Он не повышал голос, не делал резких движений, но в его спокойствии было что-то пугающее для Вадима.
– Ну? – Павел чуть наклонил голову, дожидаясь ответа.
Вадим хмыкнул, потом отвёл взгляд, с трудом пробормотав:
– Извините…
Ольга растерянно посмотрела на него, потом на Павла.
– Всё нормально, – сказал Павел. Он повернулся к ней и улыбнулся. – Если что, зовите.
Павел медленно вышел из кухни, а Вадим остался стоять у стола, не зная, что делать дальше.
– Ладно, – буркнул Вадим, отступая. Он с грохотом кинул на стол ложку, быстро схватил телефон и вышел из кухни, не сказав больше ни слова. Ещё хлопнула входная дверь – громко и обиженно, как будто даже в этом Вадим хотел подчеркнуть своё недовольство.
Ольга проводила его взглядом и только покачала головой. Её плечи опустились, словно с них сняли часть тяжести.
Павел остался стоять у порога. Он не двигался, будто ждал, пока тишина снова наполнит комнату. Затем посмотрел на Ольгу.
– Простите, что без вашего разрешения вмешался, – сказал он мягко. В его голосе не было ни оправданий, ни сомнений. – Просто видеть такое тяжело.
Ольга слабо улыбнулась.
– Да ничего, милок… Спасибо тебе, – выдохнула она. – А то и правда… Достал уже.
Она замолчала, но её взгляд говорил больше, чем слова. Усталость, накопившаяся годами, выглядывала в каждом морщинке её лица. В уголках глаз было столько пережитого, что Павел невольно отвёл взгляд, чтобы не смотреть прямо.
Он кивнул, а потом оглядел кухню. На столе – старенькая миска с остатками супа, на полке – стопка тарелок, давно потерявших свой блеск. В углу печь, что выглядела потухшей и холодной, как старый камень.
– Давайте так, – внезапно сказал Павел, и в его голосе появилась нотка решительности. – Пойду-ка я дров принесу. А вы пока посидите, отдохните.
Ольга хотела возразить. Её рука уже потянулась к тряпке, чтобы начать протирать и без того чистый стол.
– Да зачем тебе, милок? Я сама справлюсь… – начала она, но Павел перебил её лёгким, дружелюбным жестом.
– Не надо. Правда. Я быстро.
И прежде чем она успела придумать ещё какое-нибудь оправдание, он повернулся и направился к выходу.
Ольга осталась одна. Её взгляд скользнул по окну, за которым виднелись первые вечерние огоньки соседских домов. Она стояла в тишине, прислушиваясь к звукам со двора. Павел двигался быстро: слышно было, как он открыл сарай, потом раздался звук поленьев, которые он ловко складывал в охапку.
Она медленно опустилась на стул. Что-то тёплое, но не привычное, просочилось в её душу. «Добрый парень… Таких сейчас редко встретишь», – подумала она, слабо улыбнувшись.
Во дворе послышались шаги, а затем Павел вернулся, нагруженный дровами. Он вошёл в кухню, слегка стряхнув снег с сапог.
– Вот, – сказал он весело. – Теперь в доме будет тепло.
Ольга не ответила сразу. Она просто смотрела на него с благодарностью.