Жизнь всегда преподносит сюрпризы неожиданно. Порой, люди так счастливы в неведении, что счастье это кажется абсолютным. Михаил с нежностью думал о своей жене Оле, шагая по разбитой колее по направлению к своей деревне. Он возвращался из очередного рейса домой, оставив машину в колхозе. В закатных красках все вокруг казалось наполненным каким-то особым магическим теплом.
Где-то там, в знакомом до боли доме, спрятавшемся за тоненькой полоской трясущихся березок, ждет Оля – его Оля, самая лучшая учительница на свете, которая и к детям добродушна, и к нему ласкова, и порядок в доме держит, как никто. Он погрузился в воспоминания, вызвавшие улыбку на его загоревшем небритом лице.
Оля приехала к ним в деревню проходить в школе практику. Бодро шагающая по дороге хрупкая фигурка привлекла внимание Михаила сразу же. Он как-то мигом понял, что она городская. Красивое платье до колен развевалось словно парус на ветру. Девушка размахивала легким портфелем и что-то напевала себе под нос.
— Здравствуйте, мне кажется, или я сплю? — проговорил Михаил, сбавляя ход грузовика, чтобы не пылить сильно.
— Здравствуйте, почему же вы задаете мне такой философский вопрос? — произнесла она в ответ, останавливаясь и поднимая голову, чтобы увидеть водителя.
— Просто я раньше никогда не видел в нашем захолустье таких неземных созданий.
— Скажете тоже, — рассмеялась она, слегка покраснев. Ей никогда не делали таких комплиментов. Мужчина, свесившийся из окна грузовика, был старше нее лет на десять, но в нем было обаяние, располагающее к себе.
— Меня Михаил зовут, — протянул он крепкую руку, распахнув дверь и склонившись над девушкой.
— Оля.
Их взгляды встретились, и в тот момент Михаил понял, что пропал, утонул в этих прекрасных изумрудных глазах. Он уехал в этот же день в рейс, у Оли закончилась вскоре практика. Оба думали, что больше никогда не встретятся. Но через год девушка, окончив педагогическое училище, вернулась в деревню.
Свадьба была скромная, но для молодоженов это не имело значения. Мать Миши только не унималась. Она изначально была против женитьбы сына на такой молоденькой девушке, еще и приехавшей из города. Допытывалась, почему же Оля не осталась там: ведь, и образование есть, и возможностей в городе больше. То и дело критиковала Олю, но Миша был уверен: именно такая женщина ему нужна.
— Мам, как ты не можешь понять. Мы любим друг друга. Если бы Оленька не приехала сюда, я сам бы отправился искать ее в городе.
— Ты бы забыл о ней.
— Нет. Ты не права.
— Миша, ну обрати внимание на то, как она себя ведёт? — закатывала глаза мать, глядя на сына исподлобья. — Да по деревне уже болтают, будто она тебе рога наставляет! Думаешь, ты уехал – и всё, она дома сидит, верность хранит? Наивный ты человек.
Михаил сжал зубы, стараясь не поддаваться захлестывающим эмоциям. Только желваки заходили ходуном, но мать не заметила, увлеченная очернением невестки.
— Мама, оставь свои разговоры. Оля – честная женщина. Мне достаточно ей в глаза посмотреть, чтобы понять – врет или нет.
— Глаза! Вот именно, посмотри, какие у нее глазищи! Зеленые, как омут, тьфу, – Марина Трофимовна не унималась. Она уже и соседа Владимира подключила к этой «деликатной» работе. Владимир, охочий до чужих дел и лёгкой наживы, с радостью взялся за дело. Слухи полетели по деревне, словно осенние листья, так же шуршали, цеплялись, запутывались в паутине, повисшей на ветках деревьев. А люди, словно пауки, плели сети для своей жертвы.
«— Оля-то, говорят, не так проста, как кажется…», — шепталась баба Маша со своей соседкой.
«— Приехала сюда, хвостом своим вертит».
«— Как таких земля носит. В городе мужиков что ли нет? Сюда явилась», — возмущалась Степанида, давно сватавшая свою дочь Михаилу, но так и оставшаяся ни с чем.
«— А видели ли вы, кто к ней вчера приходил? Да это всё не просто так!» — подхватывала почтальонша.
Оля не могла спокойно ходить мимо деревенских баб, косо на нее смотревших. Пока на работе это никак не сказывалось, но она чувствовала, что скоро сплетни начнут мешать нормальному взаимодействию с детьми в школе и родителями.
— Ольга Максимовна, — подзывая из кабинета учительницу, заговорщицки произнес директор.
— У меня сейчас урок, — виновато смотрела она на него. — Можно мне чуть позже к вам зайти, если это терпит?
— Имеете право, только не забудьте. Вашей же чести касается.
Оля не забыла и сразу же со звонком на перемену, выбежала из кабинета и постучалась к директору школы.
— Выйдите, я занят, — недовольно воскликнул он.
Она смущенно попятилась назад, видя в кабинете одну из родительниц. После уже узнала, что мать ее ученика просила заменить учителя, о котором ходят сплетни по всей деревне. Она переживала, что дурное влияние «гулящей» женщины плохо скажется на поведении и оценках сына.
Оля долго разговаривала с директором, объясняя, что ни одна сплетня не является правдивой, что у нее есть любимый муж, что она дорожит своей семьей и работой. Все бы ничего, но масла в огонь подлил сосед Владимир, который стал наведываться к Оле, заранее узнавая, когда Миша собирается в очередной рейс. Он пользовался прикрытием, что мать Миши платит за «информацию», и видел в этом отличный шанс заработать.
— Ну что, Оля, как ты тут без мужа? Не скучаешь? — усмехнулся Владимир, в очередной раз заглянув к учительнице вечером.
Оля стояла у плиты, помешивала суп. Она не показывала вида, как ей надоели уже сплетни и подколы. Ее внешнее спокойствие еще больше раззадоривало неугомонного соседа. Владимир нахально подошел к столу, где лежали тетради учеников с написанными сочинениями. Полистав первую попавшуюся тетрадь, мужчина рассмеялся в голос. Но Оля никак не отреагировала. Она знала, кто такой этот Владимир и какие у него намерения.
— Скучаю или нет – тебе-то что? — ответила она, даже не взглянув на него, чтобы не видеть наглой ухмылки. — Лучше домой иди, Влад, пока не поздно. По темноте дорогу сложно найти, в канаву еще угодишь.
Владимир приблизился, лицо его перекосило от злобы, а в глазах мелькнул нехороший блеск.
— А может, и мне супчика предложишь? Или что покрепче? — опираясь о край стола, он внимательно посмотрел в потемневшие зеленые глаза стоящей напротив женщины с прихваткой в одной руке и половников в другой.
Но Оля знала, что делать. Она подошла к кухонной двери, ведущей в огород, где стояла будка собаки. Зная, что цепь Барона достаточно длинная, чтобы он смог подойти, Оля подняла щеколду. Дверь распахнулась. На кухню ворвался прохладный вечерний воздух, потревоживший занавески на окнах.
Из будки показалась лохматая морда. Мокрый нос блестел в свете лампы, шевелясь и вдыхая запахи. Пёс, как только учуял чужака в доме, сразу насторожился. И вот, рыча, старый верный Барон медленно, словно крадущийся волк, подойдёт ближе, прижав уши. Нос сморщился, а в оскалившейся пасти показались клыки.
Владимир бросил взгляд на собаку. На секунду ему, действительно, показалось, будто это волк. Мужчина попытался сделать вид, что его это не пугает. Но Оля заметила, как дрогнула его рука.
— Барон, фас! — коротко и резко выпалила она, махнув прихваткой, как флажком.
Барон ринулся к Владимиру, и тот от неожиданности завалился назад, споткнувшись о стоявший за спиной стул. Ударившись, он снова вскочил на ноги, замерев на месте и закрывшись стулом, как щитом. Оля, не удержавшись, добавила:
— Вот и супчик твой, Влад! Горячий, с перцем. Молодец, Барон, — наклонилась она к собаке и прижалась, пытаясь скрыть дрожь. Отстегнув незаметно ошейник с цепью, Оля погладила пса по голове.
Владимир, поднимаясь, со злобой посмотрел на женщину. Но тут Барон, рванувшись вперёд, вцепился зубами в его штанину. Сосед дернулся, отступая к выходу, и едва вырвался из цепких зубов пса.
— Ещё раз придёшь – и хуже будет! — крикнула Оля ему вслед.
И Владимир больше не приходил. Оля честно обо всем рассказала мужу. Тот поверил, не задавая лишних вопросов. Но слухи, посеянные Владимиром и свекровью, продолжали тревожить Михаила. Он не знал, чему верить, а чему нет, и эти сомнения медленно разъедали его изнутри. В один из вечеров он не выдержал и спросил Олю напрямую:
— Оля, скажи честно, ты мне изменяла?
— Веришь людям больше, чем мне? — Оля, обиженная и рассерженная, молча уставилась на мужа. Слёзы навернулись на глаза. Было больно от несправедливости, от того, что её верность оказалась под сомнением. Спрятав руки в ладони, она вздрагивала, стараясь не разреветься еще сильнее.
— Миша, да как ты мог такое подумать?! — прошептала она, вытирая слезы и беря себя в руки. — Это всё твоя мать, да? Она наслушалась Влада и теперь тебя травит. Все понимаю: я здесь чужая. Но я приехала к тебе, потому что полюбила. И ты меня любишь, я знаю…
Михаил видел, как покраснели глаза жены от слез, и сам не выдержал – подошёл, обнял.
— Прости, Оля… Просто слухи эти… я уже не знаю, что и думать.
Оля убрала косу назад и посмотрела ему прямо в глаза:
— Давай так. Скажи своей матери, пусть предоставит тебе доказательства, раз она твердит о моей неверности. Пусть Владимир попробует их добыть. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Ты не боишься?
— Чего мне бояться? Только того, что ты пойдешь на поводу у матери и бросишь меня. Все остальное не страшно.
Михаил не ожидал такой решимости от жены, но согласился. И вскоре Владимир, подогреваемый желанием получить ещё денег, снова появился у их дома. Поправляя нарядную рубашку, раздобытую на последней распродаже, мужчина пригладил свои жидкие волосы на голове, смотрясь в отражение на рукомойнике. Он думал, что Миша в очередном рейсе, а Оля одна. На этот раз он даже прихватил с собой телефон, чтобы записать «доказательства». Включив заранее диктофон, он задрал голову и, как павлин, прошествовал к крыльцу.
— Хозяюшка, Оленька-душенька! — слащавым голосом залебезил он.
— Иду… — крикнула она, но вместо Оли дверь ему открыл сам Михаил. Лицо хозяина было каменным, в руках – ружьё. Владимир, не ожидавший такого поворота событий, резко пошатнулся и побледнел. Ружье блестело в свете заходящего солнца. Михаил уверенным движением поднял оружие, направляя его на гостя.
— Ну что, Влад, доказательства пришёл искать? — процедил Миша, целясь прямо в грудь. — Щас найдём… Доставай свой телефон.
— Нет у меня никакого телефона, — запинаясь, проговорил он. Нижняя челюсть у соседа дрожала, выдавая его страх.
Владимир не спускал глаз с ружья, делая шаг назад, нащупывая ногами ступеньки деревянной лестницы.
— Миша, ты чего… Я ж пошутил, разыграть Оленьку хотел… — выпучил глаза сосед, оттягивая время.
Он прикидывал, куда можно спрятаться и как отвлечь внимание Миши. Толкнуть мужчину он не мог – слишком велик риск не рассчитать силу и упасть самому. В сравнении с Мишей Владимир был слишком щуплым. Оставался только вариант убежать за угол дома… Но как? Миша не спускал глаз с него, будто пригвоздив к месту.
— Шутник, значит? — Михаил хмыкнул. — Сейчас я тебе покажу одну шутку, которую ты надолго запомнишь. Доли секунды хватило, чтобы Владимир скатился с лестницы, в испуге пропустивший последнюю ступеньку. Раздался громкий выстрел, оглушивший всех. После этого повисла гробовая тишина на минуту. Оля охнула, увидев, как сосед взвыл, схватившись за раненую ногу. Катаясь по земле, Владимир не сразу понял, что произошло. Михаил заливисто захохотал, сверху смотря на раненного. Картина казалась ему карикатурной. Он поставил ружье на ступеньку и облокотился на него, посматривая с презрением на соседа.
— Дуралей, какой же ты жалкий. Пришел в мой дом, чтобы очернить мою жену. Не на тех напал. Кто тебя надоумил? Мать моя? Или сам? Метишь на мое место? Олю не получишь. Я ей верю, а вот тебе и сплетням, которые распустили с подачи моей матери, не верю.
— Я не виноват, просто исполняю, она денег пообещала… — оправдывался он, поскуливая как собака.
— Не ранил я тебя, хоть посмотри на ногу-то свою, трус, — произнес Миша.
Владимир взглянул на свою правую ногу и не увидел следов крови. В недоумении подняв испуганные глаза на Михаила, он потрогал пальцами непонятное белое пятно на штанине – это была обычная соль. Моментально вскочив на ноги, мужчина ринулся к калитке, которую сам же и закрыл на крючок и еще петлю накинул сверху, о чем очень сильно пожалел. Боковым зрением он уловил странное движение справа и злобное рычание. Подозрения оправдались.
В этот раз разозленного Барона не сдерживала ни цепь, ни хозяйка. Оля стояла молча с приоткрытым ртом, смотря то на мужа, то на соседа, оказавшегося в опасной ситуации. Женщина, замерев, с трепетом ожидала, что же будет дальше, но вмешиваться боялась. Пес, несмотря на свои пожилые годы, довольно лихо вонзил свои зубы в незащищенное место, куда изначально метился. Владимир, визжа, как ребёнок, выскочил за калитку, перепрыгнув через нее, сам удивляясь своей откуда-то появившейся ловкости.
— Миша, я не ожидала, что ты на такое способен, — выдохнув от удивления, произнесла женщина, все еще провожая взглядом удаляющуюся фигуру нежеланного гостя.
— Сам от себя не ожидал. Думал, что так и не смогу выстрелить, — рассмеялся он, обнимая свою жену.
Свекровь вскоре явилась к сыну и невестке, чтобы услышать о произошедшем. Владимир после того, как его замысел раскрыли, сразу побежал к ней плакаться и требовать компенсацию за моральный ущерб. Тогда она, наконец, поняла, что ни Владимир, ни ее козни, ни сплетни больше не имеют власти над сыном. Любит он свою жену и готов за нее горой стоять.
— Дети, простите, больше не буду вмешиваться и мутить воду. Я вижу, что вы по-настоящему преданы друг другу. Это самое главное в семье.
— Спасибо, мама, мы безмерно благодарны за то, что ты теперь перестанешь нас контролировать и займешься своей жизнью, — Миша взял мать под локоть и проводил да калитки. — И еще… Сообщай, пожалуйста, о своих визитах, особенно, если Оля одна дома, а я в рейсе. Не нужно ее лишний раз тревожить. У нее такая ответственная работа, одних тетрадей каждый день – не перечесть.
На том и договорились. Оля и Михаил продолжили жить своей жизнью – спокойно, счастливо, как и раньше. Только теперь вся деревня знала, что шутить с этой парой не стоит. И если кто-то начинал вспоминать о «романах» Оли – достаточно было взглянуть на Барона, старого, но верного защитника, и на ружье, стоявшее в прихожей, в самом дальнем углу, возле старого платяного шкафа.