«Обычно я там прятала трупы любовниц Сергея, но ты можешь мыть там тарелки» — бросила Яна напоследок, и с удовлетворением покинула дом, оставляя за спиной разваливающуюся жизнь

Наверное, все же стоит отпустить старые обиды.

Любовница мужа была чуть старше дочери – пухлые детские щеки, наивные глаза, в носу пирсинг (когда дочь захотела сделать себе такой, он страшно ругался и запретил). Сердиться на такую не было никакой возможности – Яна смотрела на ее голые синюшные ноги, на короткую курточку и ей хотелось сказать едкое: «Если планируешь рожать этому идиоту детей, купи пуховик и колготки поддевай под джинсы». Но, конечно же, ничего она не сказала. Яна просто отдала Арине ключи, подхватила две сумки с остатками вещей, и пошла на остановку.

— Яна Евгеньевна, а что это за штука под столешницей на кухне? – крикнула девушка ей вслед. – Там посуду хранить?

Яна не смогла сдержаться и бросила напоследок:

— Обычно я там прятала трупы любовниц Сергея, но ты можешь мыть там тарелки.

Не дожидаясь ответа и даже не посмотрев на испуганное лицо Арины, Яна, довольная собой, спустилась по лестнице. Ну что же – вот и все, двадцать лет жизни коту под хвост, получается.

О том, что у Сергея есть любовница, первой узнала дочь. Решила прогулять уроки в школе, вернулась домой, думая, что там никого, и застала юную нимфу, которая пила какао из ее любимой кружки. Учитывая, что одежды на нимфе было всего ничего, а в душе плескался отец, их умная дочь Настя мигом сложила два и два, набрала Яне и сообщила:

— Мама, кажется, у папы любовница, и она нацепила мои тапки и пьет из моей кружки!

Прямо как в сказке, усмехнулась Яна, вспоминая, как дочь тогда расстроилась, но больше не из-за предательства отца, а из-за того, что кто-то посмел тронуть ее вещи. Кто лежал на моей кровати и смял ее…

В отличие от дочери Яна восприняла все гораздо проще. Конечно, ее самолюбие пострадало, ведь девушка была молода и прекрасна, а у нее самой лишний вес, целлюлит и прочие не очень приятные признаки сорокалетней женщины. Но при этом Яна почувствовала облечение – сколько лет длились эти непонятные ночные звонки, ненормированный график работы, чеки из кофеен, в которые её муж никогда не водил… Но поймать его с поличным Яне ни разу не удавалось, Сергей так ловко все обставлял, что она еще и виноватой оказывалась, если подозревала его.

— Это первая, – нагло врал Сергей. – Я не знаю, затмение какое-то случилось, словно комета на голову свалилась.

Кометой оказалась работница отеля, где Сергей остановился в командировке. Было ей двадцать лет, и, кроме симпатичной мордашки, никакими достоинствами она не обладала. Мозгами, видимо, тоже, потому что потащилась в Москву вслед за Сергеем, где сняла на отложенные деньги грязную комнату. Поэтому и встречались они на квартире – тут и помыться можно было, и вещи простирать. А то Яна думала – почему у нее все время быстрый режим включается, вместо обычного «смешанные ткани»!

Квартира принадлежала Сергею, досталась ему от отца еще до брака, и раз уж Яна решила подать на развод, ей пришлось съезжать вместе с дочерью в свою квартиру на окраине Москвы, оставшуюся от бабушки. Дочь возмущалась – как она в школу будет ездить!

— Так с нами поживи, – предложил Сергей, на что получил еще одну порцию оскорблений. Ну что же, хоть дочь в состоянии высказать ему то, что о нем думает.

Первое время было и правда не очень удобно – новые маршруты, новые магазины, на работу и в школу добирались по часу. Но потом привыкли, втянулись – Яна со временем нашла другую работу, дочь поступила в колледж, до которого ехать было в два раза быстрее. Грустить было некогда – бытовые проблемы и выпускные экзамены не позволяли обеим особо расслабиться, а когда трудности остались позади, грустить уже не хотелось.

Арина несколько раз звонила Яне – спрашивала, на каком режиме печь пирожки и куда пихать таблетку в посудомойке. Один раз даже приехала – привезла забытые фотографии, которые срочно понадобились для выпускного. Сам Сергей не мог (или боялся), Яна лежала с простудой, а дочь наотрез отказывалась ехать в старую квартиру, считая, что это негативно скажется на ее психическом состоянии, а ей еще информатику сдавать.

— Миленько тут у вас, – неуверенно протянула Арина, оглядывая выцветшие обои и старомодные светильники.

Яна только усмехнулась – ну да, миленько, что еще тут скажешь. А там – современно и удобно, двадцать лет она над этим работала. Ну и ладно, пусть пользуются.

Но именно тот случай и сыграл с ней злую шутку – однажды, спустя примерно год после памятного дня, вечером раздался дверной замок.

— Это к тебе? – спросила Яна у дочери?

Та только глаза округлила.

На пороге стояла Арина – заплаканная, с разводами черной туши и блестящих теней на щеках. В руках спортивная сумка.

— С Сережей что-то случилось? – испугалась Яна.

— Случилось! – хлюпнула носом девушка. – Я его с секретаршей застукала! Решила сюрприз сделать, раз он допоздна работает и…

Тут она снова разревелась, по-детски всхлипывая и пряча лицо в ладошках.

— Ну а от меня ты чего хочешь? – спросила Яна, уже понимая, на что намекает туго набитая спортивная сумка.

— Можно я у вас переночую? У меня денег совсем нет. Я завтра к маме на поезде поеду.

— А на что поедешь, если денег нет?

— Я думала, вы мне займете.

Яна не знала, что ей делать – плакать или смеяться.

За нее решила дочь.

— Иди-ка ты отсюда! – брезгливо сказала она и добавила несколько смачных слов, которые раньше никогда при Яне не использовала.

Яна посмотрела на дочь с осуждением.

— Проходи, Арина, – сказала она. – Ночь на дворе, не выгонять же тебя на улицу.

Дальше – хуже.

Дочь была так возмущена, что заявила – либо я, либо она. Яна развела руками – дело твое, ты совершеннолетняя. Хочешь, к папе езжай.

— Нужен мне ваш папа! Я к Натке поеду!

Пришлось вызывать дочери такси, чтобы она переночевала у подруги. А потом отпаивать чаем и валерьянкой незадачливую любовницу, которая за год жизни в Москве не обзавелась ни друзьями, ни работой, только пирсингом новым в языке. Денег Яна ей, конечно, заняла – а куда деваться, не у себя же ее селить. Даже на вокзал отвезла, чтобы не потерялась.

Арина долго благодарила ее, просила прощения и обещала начать новую жизнь – пойти учиться и перестать связываться с женатыми мужчинами.

— Мама всегда говорила, что я непутевая. Права была, получается.

Садить ее на поезд и махать рукой Яна не стала – это уже лишнее. С дочерью помирились быстро, но та все равно никак не могла понять – ну как мама могла пустить эту разлучницу в их дом. Яна гладила ее по пушистым волосам, улыбалась и говорила:

— Подрастешь – поймешь.

Сергей позвонил через неделю. Сказал, что все осознал, бросил Арину и готов к счастливому воссоединению.

— Рубашки, что ли, чистые кончились? – язвительно спросила Яна.

— Ну да, – вздохнул бывший муж. – И вообще, она стирать не умеет, год уже в замасленных каких-то хожу.

Конечно, она не стала возвращаться. И злорадствовать не стала. Но нельзя было не признать – настроение у Яны сильно изменилось после этого случая: легкость появилась и в голове, и в сердце, улыбаться она стала чаще. Завела собаку, ходила с ней гулять по вечерам. Познакомилась с симпатичным соседом – ну и что, что старше ее на десять лет, она тоже не девочка. И жизнь пошла своим чередом.

Другие мои рассказы:

Двойная жизнь

Сороковой день

Апельсины падают с неба

Комментарии396

Источник