Покидать привычный мир — значит открывать дверь в неизвестность.
Папа никогда не был женат на маме, и в этом Лика винила мать. Мама всегда вызывала у нее два непримиримых чувства: неимоверное восхищение и такой же огромный стыд.
Восхищаться было чем – очень рано, еще до школы, Лика поняла, что ее мама – самая красивая. Да, конечно, для любого ребенка его мама самая красивая, но тут дело было не только в этом – постоянно, и дети, и взрослые, говорили Лике об этом, да она и сама видела, какую реакцию вызывает мама, особенно у незнакомцев: в магазинах, например, их всегда пропускали вне очереди, а в больнице участковый педиатр как-то сказала:
— Да, не повезло девочке – надо же, такая красивая мама, а дочка – гадкий утенок какой-то.
Мама в тот момент ушла за карточкой, а, по мнению врача и медсестры, Лика не была способна понять их взрослых слов. Но Лика все прекрасно понимала и с недоумением рассматривала себя в зеркало: неужели ее губы похожи на утиный клюв? И почему гадкий, разве утки гадкие? Вон, Поночка в мультике, очень даже хорошая.
Стыдиться своей матери Лика начала позже, уже в школе, когда стала понимать, что не только красотой выделяется ее мама, но еще и своей беспробудной глупостью. И глупостью не только интеллектуальной, хотя и тут возникли сложности – уже в третьем классе мама ничем не могла помочь ей с уроками. Глупость больше была бытовая – маму вечно все обманывали, оставляли ее в дураках, а она, как блаженная, все всем прощала и дальше клевала на ту же самую удочку. Денег поэтому у них не водилось, а Лике, как и другим девочкам, хотелось сначала кукол и красивых тетрадок, а потом нарядов и карманных денег на фастфуд и прочие подростковые развлечения.
Когда Лика спрашивала про отца, мать, то ли по глупости своей, то ли, решив, что лучше Лике сразу знать правду, рассказывала все как есть: что отец ее из влиятельной и богатой семьи, связывать с ней судьбу он не хотел, дал денег на аборт, который мама, конечно, не сделала, а на деньги эти купила детскую кроватку и коляску.
Лика никому не признавалась в том, что перед сном она часто мечтала о том, как отец разыщет ее, увидит, какая она умная и как похожа на него (ну а на кого она еще должна быть похожа, если у них с мамой разве что цвет глаз один?) и пожалеет, что бросил их, женится на маме и все будет хорошо. А то сейчас не было ничего хорошего: денег вечно не было, а мама еще и завела роман с сантехником Борей, который жил со своей мамой в однокомнатной квартире, и устраивать личную жизнь было просто невозможно, потому что Лика с мамой тоже жили в однокомнатной. К тому же Лике этот дядя Боря совсем не нравился – был он слишком говорлив, речь его была, по большей мере, нецензурная, а мама вела себя при нем еще глупее, чем обычно.
Все случилось так да не так: однажды после школы к Лике подошла высокая, темноволосая женщина в элегантном пальто и предложила Лике съесть мороженое. Лика знала, что обычно такие предложения ничем хорошим не заканчиваются, но ей было уже тринадцать, и она не была такой наивной, как ее мама – в чужую машину садиться отказалась, а мороженое предложила купить в ларьке возле школы. Женщина посмотрела на нее как-то по-особому внимательно, улыбнулась и кивнула: будь по-твоему.
Пока они прогуливались вдоль аллеи, женщина расспросила Лику, как она учится, что ей нравится, кем она хочет быть и так далее. Лика почему-то сразу догадалась, что это ее бабушка – не только потому, что подобные сцены она рисовала в своем воображении много-много раз, но еще и потому, что была похожа на эту женщину гораздо больше, чем на собственную мать. В конце их беседы женщина представилась Эльвирой Васильевной и сказала, что она ее бабушка.
— Твой отец трагически погиб накануне свадьбы, – сообщила она. – Если хочешь, я могу свозить тебя на его могилу.
Весть о смерти отца поразила Лику – а как же остальная часть ее фантазий? Если он теперь не сможет жениться на маме, как их жизнь исправится к лучшему?
Но поехать на кладбище она согласилась – стало любопытно посмотреть, а еще оставалась надежда, что женщина, то есть бабушка, даст ей немного денег или что-то вроде того.
На кладбище Лика раньше никогда не была и представляла его совсем иначе. Там оказалось тихо и зелено, кругом огромные мраморные памятники, аккуратные дорожки, чистота. На памятнике ее отца была фотография такого же неказистого лица, как и у нее – все же она была права и пошла в него. Они с бабушкой положили на могилу цветы, Лика даже немного поплакала, но не потому, что ей его было жалко, а потому, что было жалко своих мечтаний. Бабушка положила свою костлявую руку ей на плечо и вытерла глаза кружевным платочком.
Денег бабушка ей дала. А еще пригласила в гости в субботу. Лика долго думала, рассказывать ли об этом маме, и решила промолчать – она была уверена, что мама запретит, она много раз говорила, что именно бабушка была против их с папой брака, они просто ненавидели друг друга.
Дом у бабушки оказался шикарным, как в сериале: огромные комнаты, дорогая мебель и даже дворецкий. Лика чувствовала там себя оборванкой. А бабушка словно прочитала ее мысли и после обеда, большинство блюд которого Лике были незнакомы, повезла ее в магазин и купила три пакета одежды.
В итоге скрыть от мамы ничего не получилось – пришлось признаться, что этот день она провела не у подружки, рисуя стенгазету, а у объявившейся бабушки.
Странно, но услышав про то, что отец Лики погиб, мама расплакалась, да так, что пришлось капать ей валерьянки в стакан с водой. Когда мама немного успокоилась, она сказала Лике:
— Выброси все барахло на помойку! Немедленно! И никогда больше не ходи к этой женщине, она чудовище!
Лика плакала, умоляла разрешить оставить ей хотя бы одни джинсы, но мама сама сгребла все ее обновки и унесла в мусорку.
На следующий день в них уже гоняла местная бомжиха Настя, а остальное растащили цыганские мальчишки на продажу. Лике было до слез обидно, и она пожалела, что не спрятала хотя бы одну вещицу от глаз матери.
Когда через несколько дней за Ликой заехал бабушкин шофер, она без раздумий согласилась и села к нему в машину. Бабушка, казалось, была искренне рада ее видеть, спросила, почему Лика опять ходит в старой одежде. Лика все честно рассказала, а бабушка покачала головой – ну надо же, как же так. Они вновь пообедали, и бабушка похвалила ее за то, как Лика хорошо управляется со столовыми приборами, а потом спросила у нее про учебу и еще про увлечения.
Такие встречи стали у них регулярными – пару раз в неделю Лику забирал шофер, и они с бабушкой шли в музей или вели беседу про Китай: Лика давно интересовалась Китаем, а бабушка, как оказалась, была там несколько раз.
— Знаешь, если хочешь, ты бы могла пожить у меня, – предложила однажды бабушка. – Хотя бы какое-то время. Я бы записала тебя на программирование, раз тебе это так интересно, а еще у меня есть отличный репетитор по китайскому языку…
Лика не могла поверить своему счастью! Все получалось прямо как в ее мечтах, правда, без папы и без мамы, но что поделать, если папа у нее умер.
Какой скандал устроила мама, когда Лика сообщила ей, что каникулы проведет у бабушки! И это Лика еще не сказала, что может и задержится там подольше. Мама кричала, плакала, угрожала – Лика никогда ее такой не видела. И почему бы маме с другими людьми себя так не вести, может, ее бы так часто и не обманывали! Мало того – она еще и Борю своего позвала, и они в два голоса принялись наседать на Лику.
— Радовались бы, что я вам комнату освобожу, – ляпнула Лика и сама испугалась своих слов. Но мама на то была и мама – то ли не поняла, что Лика имеет в виду, то ли сделала вид, что не поняла.
Конечно, она все равно уехала – не помогли ни мамины слезы, ни попытка дяди Бори закрыть ее на засов. Лика рвалась к новой жизни, и не из-за денег вовсе – ей и правда хотелось и на курсы программирования, и учить китайский и много еще что. Она всегда чувствовала, что она другая, не такая, как мама, и теперь понимала откуда это.
У бабушки было не так хорошо, как ей мечталось. В доме придерживались строгого режима, телевизоров вовсе не было, а праздное времяпрепровождение считалось стыдным. И Лика старалась, чтобы бабушка была ею довольна – целыми днями занималась, за столом вела себя скромно и не накидывалась на еду, вставал в шесть утра, хотя глаза слипались – вот еще чем она пошла в маму, была самой настоящей совой.
Маме она звонила раз в день в шесть вечера, туманно намекая на то, что после каникул, возможно, еще задержится. Первые дни мама все время плакала, а потом вроде успокоилась.
На шестой день пребывания в доме бабушки Лика искала в библиотеке какую-нибудь более или менее развлекательную книгу – единственный досуг, который бабушкой одобрялся, помимо занятий, было чтение. Но книги все были скучные, совсем Лике непонятные. В тот момент, когда она наклонилась к нижней полке, где корешки книг были повеселее, в кабинет вошли, и она узнала голос бабушки и ее помощницы, Арины Георгиевны.
— И что вы думаете, получится ее приручить? – послышался голос Арины Георгиевны.
— Ой, да ее можно купить за две копейки! Да я уже ее купила, она в рот мне смотрит, а если показать ей что-нибудь помимо этой скучной жизни…
— Ну а если она все же узнает про завещание? Вы не боитесь? Ведь и нотариус, и этот его друг, а еще Эмма – когда столько людей знают, в тайне долго не получится сохранить.
— Значит, нужно сделать так, чтобы к тому времени она меня обожала. А это и правда несложно – ты же видела, как она сегодня за обедом меня слушала? Неудивительно – ее мать непроходимая тупица! Я и надеяться не могла, что девочка пойдет в нас. И этой пошлой ее внешности она не унаследовала – нет, все складывается как нельзя лучше. Я ее обработаю, а потом мы все устроим, она все перепишет на меня.
Щеки у Лики пылали. Сначала она и не поняла, что говорят о ней, но встать и обнаружить себя было неловко. Но когда до нее дошло, что это они обсуждают ее, к горлу подступил съеденный обед, так что она зажала рот ладошками.
Сидеть, скорчившись между полками, было неудобно, а сидеть ей пришлось долго – они обсуждали список дел, сверяли какие-то даты и только через полчаса покинули кабинет. Лика, не предупредив никого, схватила сумку, накинула недавно купленный пуховик (надела бы свой, но его уже выбросили) и побежала искать остановку. На улице было холодно, от мороза горели щеки, а остановки нигде не было – дом бабушки был в таком месте, где общественный транспорт не ходит. В конце концов, какой-то сердобольный дядька довез ее до остановки, и Лика совсем не думала о том, что он может оказаться маньяком или еще что такое.
Мама была дома, простая и привычная. Здесь же был и дядя Боря – они сидели у телевизора и играли в карты.
— О, блудная дочь вернулась, – хохотнул он.
Лика хотела сказать: «Какая я тебе дочь!», но промолчала. Вместо этого она залезла на диван, обняла мать и сказала:
— Я так соскучилась.
Мама улыбнулась.
— Суп будешь?
— Буду. А какой?
— Гороховый. Я, как чувствовала, твой любимый приготовила.
Нет, суп ей не казался вкуснее всех тех яств, которые она пробовала у бабушки. И счастья никакого она не чувствовала. Было гадко, будто она вляпалась в тухлятине. Доев суп, она пошла в ванную и долго терла себя жесткой мочалкой. Когда она почувствовала себя относительно чистой, Лика вышла из ванны, обернув голову полотенцем, посмотрела на маму и дядю Борю, вздохнула, достала из сумки учебник по китайскому и пошла на кухню.
Она и сама со всем справится. И без бабушки, и без мамы.
Неужели счастье так близко, но все еще недоступно?
Когда же наступит тот день, когда страх отпустит?
Судьба, обманом отобравшая дерзкие мечты, уже близка.
Она была готова всё потерять ради иллюзии счастья.
Она не была лишь сестрой, её искали как единственную.
Неожиданное письмо может изменить всё!