Юля была поздним ребенком — мама родила ее в 42 года, после двенадцати неудачных беременностей.
— Ох, Юленька, мы с отцом уже и надеяться перестали — так больно было всех деток терять. Если бы не Василий Борисович, не было бы тебя никогда — гениальный врач, жаль поздно я к нему попала.
— Ничего не зря, — возражала Юля, — если бы ты раньше к нему попала, меня бы не было, был бы совсем другой ребенок.
— Да уж, — соглашалась мать, — другого мне не надо, ты у меня — чудо чудесное.
Родители Юлю очень баловали. Мама в открытую, а отец, хоть и строил суровое лицо, всегда сдавался под напором любимых женщин.
— Какие такие сапоги! — возмущался он, — вон их, полон коридор! Нечего деньги зазря тратить.
Это он говорил вечером. А утром подходил в жене и как бы невзначай спрашивал:
— Сколько там надо? На сапоги.
— Да совсем немного, семь тысяч, — расплывались в улыбке Мария Давыдовна. — Такие красивые сапожки, беленькие, ни у кого в институте таких нет.
— На трельяже возьми, — коротко отвечал он, закуривал папиросу и шел работать.
Когда Юля привела к родителям Славика просить ее руки, Мария Давыдовна сразу приняла его как родного сына, а Иван Сергеевич осмотрел парня своим обычным суровым взглядом и произнес:
— Жить у нас будете. Одна слезинка из ее глаз упадет — все, ты труп.
Славик неуверенно засмеялся, не понимая, шутит будущий тесть и говорит серьезно. Но слова его не забывал — Юлю он никогда не обижал.
Родители очень просили Юльку поскорее родить им внука.
— Нам бы успеть пронянчиться, пока мы живы, — говорила ей мать.
— Эй, Давыдовна, что за разговоры, — вмешивался отец, — успеем ещё и с правнуками проводиться. Но это, затягивать с детьми не стоит, да.
Юля же не спешила беременеть. Ее и Славик уговаривал, то так ей жаль было своей стройной женской фигуры, да и свободой хотелось хоть немного ещё насладиться.
Когда Юля, наконец, решилась, ровно через неделю после того, как тест показал заветные две полоски, отец потерял на работе сознание, и его на скорой помощи увезли в больницу. Диагностировали инсульт — неделю он пролежал в коме, а потом навсегда покинул этот мир.
Мария Давыдовна делала все, чтобы свалившееся на семью горе как можно меньше тревожило беременную дочь. Да и многочисленные заботы в ожидании ребенка действительно отвлекали их от грустных мыслей — то УЗИ, то коляску нужно выбрать, то с врачом определиться.
— Жаль Василий Борисович уже не принимает — с ним бы все идеально было, — вздыхала мать.
— Мам, — возникала Юля, — у меня и так все идеально. Сейчас другое время, такие технологии и диагностика, тем более у Славика тоже отрицательный резус, мне это вообще не страшно.
Юля родила здоровую крупную девочку, которую назвали Алисой. Бабушка во внучке души не чаяла — водилась с ней целыми днями, давая дочери отдохнуть. Юля радовалась свободе и тут же бежала встречаться с подружками или шла со Славиком в кино. Она не замечала, что мать с каждым днём худеет и все больше пьет таблеток. Заметил это Слава.
— Мама, что это вы таблеток столько пьете? И смотритесь уставшей. Пусть Юлька сама Алису нянчит, а вы больше отдыхайте.
Мария Давыдовна посмотрела куда-то вдаль и сказала тихо зятю:
— Да это Вовка все, Царствие ему небесное. Каждую ночь приходит ко мне во снах и зовёт к себе. Не могу, говорит, соскучился, жду тебя. А я, Славик, так хочу успеть посмотреть как Алиса расти будет …
Слава не верил во все эти потусторонние дела, и записал тещу к врачу. Но было уже поздно. Четвертая стадия, неизлечимая. Врачи сказали — несколько месяцев от силы. Но они не учли силу желания Марии Давыдовны подольше побыть с любимой дочерью и ненаглядной внучкой. Юля не отходила от матери ни на шаг, ухаживала за ней, пытаясь вернуть хотя бы часть той любви и заботы, которые она получала всю свою жизнь.
— Не уходи, мамочка, — просила она каждый день.
— Я всегда буду с тобой, — обещала та.
Но обещания не сдержала. И умерла за три дня до двухлетия Алисы.
Юля очень тяжело переживала уход матери. И бесконечно корила себя, что так поздно подарила родителям внучку — папа так и не успел увидеть ее. Вся ее жизнь развалилась в одночасье. Если раньше она говорила, что в полтора года отдаст дочь в ясли, то сейчас и речи об этом не шло — возвращаться на работу у нее совсем не было сил. Хотя Алиса была очень развитой девочкой, и в яслях точно бы не пропала — уже начала говорить, кушала сама, вовремя ходила в туалет и тщательно мыла свои маленькие пальчики после прогулки.
Год Юля жила как во сне — гуляла и занималась с дочерью, готовила обеды и ужины, встречала мужа вечером с работы. По выходным она лежала целыми днями в постели, перекладывая все обязанности по дому и дочь на мужа. Тот первое время пытался ее тормошить, вел то в парк на прогулку, то на дачу к друзьям, но потом опустил руки и позволил ей горевать.
Время шло, а лучше Юле не становилось. Но время декрета заканчивалось, и хочешь не хочешь — нужно было выходить на работу. Юля видела, как мужу тяжело одному содержать семью, и несмотря на свое полное бессилие, твердо решила возвращаться к жизни.
Однажды она собиралась поехать с дочерью в поликлинику — нужно было пройти врачей для садика. Юля вызвала в приложении такси и вышла с Алисой во двор ждать машину. Когда она подъехала, Юля обратила внимание на какой-то слишком уж крутой для простого такси номер у машины — обычно подобные номера были на крутых джипах. Решила, что это хороший знак — она с таким трудом выбила талончик к неврологу, и до приема оставалось всего десять минут, опаздывать никак было нельзя. Юля взяла дочь за руку, но та вдруг упёрлась и встала как столб, заявив, что она никуда не пойдет. Юля, конечно, слышала о кризисе трёх лет, но пока никаких его признаков она в дочери не наблюдала. Взяв ее на руки, она попыталась затащить Алису в такси, но та верещала и извивалась как никогда в жизни. Недовольный водитель, пожилой невысокий дядька с усами как на картинках украинских сказок, вышел и спросил:
— Вы едите, или как?
Юля чуть не плакала от досады, все планы коту под хвост, но как ехать к неврологу в таком состоянии? Навешает ещё Алисе каких-нибудь диагнозов. Она махнула рукой и отпустила водителя. Деньги за заказ, конечно, списали
Она отвела дочь домой, но ругать не стала — уложила ту спать, слишком уж Алиса была не в себе, Юля даже начала переживать, не заболела ли дочь.
Уже ближе к вечеру, когда Алиса давно успокоилась и играла на полу со своими любимыми куклами, Юля сидела на диване и листала ленту новостей. И вдруг в сообществе промелькнула фотография, которая чем-то взволновала Юлю. Она вернулась и открыла запись. На фотографии была та самая белая машина с таким легко запоминающимся номером. Она несколько раз оглядела фотографию — это точно была она. В подписи говорилось, что сегодня в 11.56 в машину такси въехала на полной скорости фура. Водитель такси сильно пострадал, находится в реанимации. Юля похолодела от ужаса, глядя на смятую машину. Удар пришелся как раз на то место, где должны были сидеть они с дочкой…
Еле передвигая ногами, она спустилась на пол к дочери и тихо спросила:
— Алиса, почему ты сегодня так плакала, когда приехала машина?
Дочь подняла на нее свои ясные глаза и сказала:
— Давыдовна мне сказала, чтобы мы ни за что сегодня никуда не ехали. Сказала, кричать и упираться изо всех сил, если я тебя люблю. А я тебя очень люблю, мамочка.
— Давыдовна, — помертвевшими губами выдавала Юля.
— Ну бабушка. Деда ее так называет.
Юля хотела было закричать на дочь, что за глупости она несёт. Потом потребовать, чтобы та объяснила ей, как бабушка и дедушка могут ей что-то говорить. Но сразу же Юля вспомнила мамины слова:
— Я всегда буду с тобой.
А потом в памяти всплыли странные способности Алисы. Как она проснулась и ни с того ни с сего начала плакать, чем разбудила ее, Юлю. Юля пошла на кухню за бутылочкой и увидела, что забыла выключить плитку, еще и полотенце рядом бросила, и оно уже начало дымиться… Вспомнила Юля как в новый год Алисе стало плохо с утра, и они отменили поездку к друзьям на дачу, и встречали новый год дома втроем. А потом оказалось, что вся компания серьезно отравилась на празднике и остаток выходных провела в инфекционной больнице…
Вечером, когда дочь уже легла спать, а Юля кормила мужа ужином на кухне, она решилась и рассказала все мужу.
Славик как и прежде не верил во все эти потусторонние дела. Но тут он понял, что это отличный шанс вывести любимую жену из депрессии.
— Конечно они рядом с тобой, — согласился он. — Присматривают, как и всегда, чтобы ничего плохого не случилось.
— А почему тогда они говорят с Алисой, а не со мной? — обиженным тоном спросила Юля.
-Наверное, не хотят тебя тревожить…
Слава обнял жену и прошептал:
— Я думаю, им очень грустно видеть тебя в таком состоянии.
С тех пор все пошло иначе. Юля на следующий же день записалась в парикмахерскую и на маникюр. Позвонила подругам с работы узнать, что ее там ждет нового. Легко и просто прошла с дочерью всех врачей для садика. У Алисы она так и не стала ничего спрашивать про бабушку и дедушку. Вместо этого она сама стала приезжать на кладбище и подробно рассказывать родителям о всех новостях, мыслях и тревогах. Она знала, что они всегда будут с ней — в ее сердце.