Он ждет сестру терпеливо и безропотно, не торопит секундную стрелку, просто смотрит в окно. Ждет. Обычно она возвращается в семнадцать пятьдесят пять, а если забегает по дороге в магазин, то и еще позже.
Когда утром она уходит, всегда оставляет включенным телевизор, но Ваня его не смотрит, он еще больше напоминает ему о том, что существует нормальная жизнь.
Сегодня Аля приходит вовремя, бросает сумку в прихожей, кричит:
— Ванюша, привет! У меня для тебя хорошие новости!
Раскрасневшаяся от мороза, она появляется в проеме дверей. Ямочки играют на ее щеках, глаза горят.
— И что за новости? – улыбается Ваня.
— Меня повысили, представляешь? Главное – зарплата будет чуть ли не в два раза больше!
— Умница моя! — радуется Ваня. – Я знал, что так и будет.
Аля всегда была способной, да и Ваня, впрочем, тоже. Их называли «гениальные Комаровы», как в школе, так и в институте. Только вот Аля окончила институт, а Ваня нет.
— Теперь смогу нанять тебе сиделку, — продолжает Аля, скидывая зеленый клетчатый пиджак на диван. – Идем на кухню, я такая голодная!
В груди у Вани ноет – ему хочется сказать сестре, что не нужно никакой сиделки, лучше пусть она купит себе что-нибудь, сколько можно тратить свою жизнь на него! Но он молчит, знает, что Аля расплачется, а он так редко видит ее счастливой.
Они родились в один день и всегда были дружны. А еще они так похожи, словно близнецы, хотя разнополые дети не бывают близнецами. Даже специальности они выбрали смежные и поступили в один вуз.
А потом произошла авария, и все отвернулись от него, кроме Али и Ильи.
Илья был его другом. Лучшим другом. Он единственный навещал Ваню, заезжал раз в месяц, а то и чаще. Обычно Илья приходил днем, пока Аля на работе — Ваня не может понять почему, но сестра ненавидит его друга.
Идея с сиделкой Ване не нравится, и он плохо спит, представляя, что какой-то чужой человек будет в доме. После аварии Ваня замкнулся, он и раньше не был душой компании, а теперь тем более. С Алей об этом говорить бесполезно, но можно попробовать обсудить с Ильей. Остается только его дождаться.
Илья приезжает через неделю. У него есть ключ от квартиры, Аля об этом не знает. Ваня сразу замечает странную нервозность в друге.
— Как Лена, дети? — спрашивает Ваня.
Илья отмахивается, дескать, нечего обсуждать. Вместо этого он рассказывает:
— К Лене сестренка приехала. Ну, помнишь, Ника? Не помнишь… Она еще из дома сбежала в шестнадцать, в шоу каком-то участвовала, три года в Китае моделью работала. Что приехала? Деньги закончились, вот и приехала, обманул ее какой-то там продюсер, или как их там называют. Ну и ноги у нее, я тебе скажу… Никогда я не видел таких длинных ног. Она еще в юбке постоянно ходит, как назло…
Поговорить про сиделку не получается – Илья два часа рассуждает, насколько допустимо завести роман с сестрой жены, а потом спрашивает, как бы эту сестру соблазнить – больно уж она яркая и неприступная.
Ваня адюльтер осуждает, но другу об этом не говорит – какая разница, тот все равно уже все для себя решил.
— Ну а фирма как? – пытается перевести разговор Ваня, но Илья опять отмахивается.
— Ничего хорошего, еле на плаву держимся, — отвечает он.
Эту фирму они открыли вместе, когда учились на третьем курсе. После аварии Ваня уже не мог выполнять свои функции, у друга из-за этого возникли проблемы, и тогда Ваня отказался от своей доли в пользу друга. От этой фирмы у Ильи одни беды.
Когда Илья уезжает, Ваня долго сидит у окна и думает – если бы у него была жена, он бы никогда не изменял ей.
Аля устроила просмотр сиделок, прямо как в кино. В общем-то, особого ухода Ване было не нужно – только помогать там, где не справлялись протезы, но это не главное. Идея была не в этом, а в том, что она сможет за него печатать. И тогда Ваня, возможно, сумеет найти какую-нибудь работу, только поэтому он согласился – надоело быть нахлебником.
Компьютерную грамоту и молодые еще не все освоили, а пожилые и подавно, так что всех старушек Аля сразу отмела, поэтому просмотр сиделок был похож на конкурс красоты: Ваня давно не видел молодых и привлекательных женщин так близко, и разом теряется, не знает, что спрашивать, а смотреть так вообще боится. Аля смеется, берет инициативу в свои руки.
В конце остаются две – высокая строгая Лиза в квадратных очках и тоже высокая, но смешливая Верочка. Обе прекрасно умеют печатать, никогда не работали сиделками и очень нуждаются в работе. В этом вся Аля – она всегда кого-то спасает.
Она просит девушек подождать на кухне, хотя это и не очень вежливо.
— Какая? – спрашивает она у Вани.
У Веры синие глаза, она смешно морщит нос и волосы у нее как пшеничная волна. От нее пахнет корицей и мятной жвачкой. Он просто не сможет смотреть на нее.
— Лиза, — говорит он.
Аля кивает и отвечает:
— Значит, Вера. Я так и подумала.
Ваня пытается возражать, но Аля смеется и говорит, что это просто сиделка.
С того дня у Вани начинается новая жизнь. Да и у Али тоже – теперь ей не нужно спешить после работы домой, и она задерживается порой до восьми, и так Ваня понимает, что у сестры кто-то есть. И почему она ничего ему не говорила? Понятно почему, не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым.
С Верой ему сначала сложно. Он стесняется своих протезов и своей беспомощности. Но она, кажется, ничуть не смущается – хохочет, задает бестактные вопросы, кормит его конфетами. Вместе они составляют ему резюме и рассылают по разным фирмам, но ответа пока не приходит.
— А зачем тебе деньги? – удивляется Вера. – Ты живешь как отшельник, на что тратить-то будешь?
Ваня еще никому об этом не говорил, но ей почему-то признается:
— Ты знаешь, есть такие протезы, бионические называются. Это почти как настоящие руки…
Она хмурит свой вздернутый нос, спрашивает, сколько они стоят. Да, зарплата понадобится большая куда больше чем они написали в резюме…
В четверг звонит Илья. Вера сидит рядом и держит трубку у Ваниного уха. Раньше это делала сестра.
— Слушай, если что, скажешь Лене, что я ночую у тебя? — говорит Илья.
— Что значит – ночуешь?
— Ну то и значит. Мы с Никой едем на базу. Камин, шашлык, все дела… Ей я сказал, что Алька уезжает и тебе нужна помощь.
— Вообще-то, у меня теперь есть сиделка, — не к месту брякает Ваня и оглядывается на Веру. Та улыбается.
— Да какая разница – Лена же не знает. Спасай, друг.
И Ваня соглашается.
Так происходит еще несколько раз, и Ваня всегда соглашается. Пару раз Лена и правда звонит ему, чтобы проверить. Ваня врет ей и ненавидит себя, хотя он ее почти не знает – Илья познакомился с Леной после аварии. Иногда трубку держит Вера, иногда Аля. Первая в это время читает журнал, вторая хмурит брови — недовольна, что Илья позвонил.
— Ты знаешь, я понял, что никого и никогда не любил, — признается друг. – У меня к ней такие чувства… Если она меня бросит, я умру. Честно тебе говорю, я все за нее готов отдать. Мы решили, что должны быть вместе. Развод дело хлопотное, мне нужно подготовиться, перевести некоторые… — тут он спотыкается, молчит. – В общем, это скучно, главное – я и Ника любим друг друга.
Ваня уже забыл, как это – быть любимым женщиной. Не матерью, не сестрой, а вот так. До аварии у него была невеста, но после аварии он видел ее всего один раз.
Ночью ему снится Вера, и днем Ване стыдно за эти сны. Зато он нашел работу, и Вера помогает ему – он диктует, она печатает. С ней ему легко, даже Аля это замечает, хотя с Верой она видится только в дверях. Когда у Вани был день рождения, Аля щелкнула их с Верой на фотик, и теперь у Вани есть фотография – она стоит на книжной полке, и Ваня украдкой посматривает на нее. Вот если бы… Однажды, когда она сидела близко-близко, Ваня не выдержал и поцеловал ее. Вера сердито наморщила нос и сказала, что лучше больше так не делать. Он и не делает.
В воскресенье ему звонит Лена, и голос ее похож на простуженную сирену. Она рыдает в трубку, говорит, что Илья ее бросил, и почему-то обвиняет его, Ваню, что теперь она с близнецами оказалась на улице.
— Постой, Лена, но при чем здесь я? – недоумевает Ваня.
— Ты же подал на него в суд и забрал все деньги! Да, фирма была вашей, но ты сам отказался от нее, и Илья не виноват, что она так взлетела. А теперь он банкрот, и все из-за тебя.
Когда Лена наговорилась вдоволь, Аля кладет трубку, а Ваня смотрит на сестру – она все слышала, потому что Лена очень громко говорила, почти кричала. Аля прячет глаза, и Ваня вдруг понимает – она знала.
— Так значит, фирма приносит доход?
— Огромный, — вздыхает Аля. – Я же говорила тебе, что он использует тебя! Да, ты виноват – сел за руль пьяным, сбил того парня, Илья пострадал и остался без почки. Но себя ты наказал куда больше – у тебя нет рук, Ваня! И он мог бы не выгонять тебя из фирмы, которую создал ты.
Ваня пытается проглотить горькую слюну, но не может – в горле что-то застряло. И тогда он хрипло говорит:
— За рулем был не я…
В тот день они отмечали подписание первого крупного контракта – Ваня полгода работал круглые сутки, успевая еще и учиться, чтобы заполучить этих клиентов. Илья был в восторге, и они долго и весело праздновали. А потом Илья захотел покататься. Ваня отговаривал его, но друг его не слушал. Они неслись по пустой ночной трассе и смеялись. Но смеялись недолго – за поворотом они наехали на человека, машину повело, она влетела в столб, они пытались выбраться и почти успели, когда прозвучал взрыв…
Ваня не знал, почему решили, что за рулем был он. Но спорить он не стал – что ему теперь, он инвалид, а Илье еще жить и жить. Они были друзьями, настоящими друзьями, и Ваня сам принял это решение. Наверное, сам.
Вера спрашивает у Вани, в чем дело, но он не может говорить. Сидит и молчит, глядя в одну точку. Она сидит рядом, а потом целует его, и мир снова становится цветным.
А через два дня она везет его куда-то, говоря, что это – сюрприз. И когда он понимает, что она оплатила бионические протезы, слезы текут по его лицу, хотя Ваня никогда не плакал, даже тогда, в больнице, узнав, что руки нельзя спасти. Он обнимает ее, пока еще обычными протезами, которые торчат как палки и только создают видимость рук.
— Скоро все с такими ходить будут, — обещает врач. – Ну, лет через десять точно.
А Вера подарила ему эту возможность сейчас, и Ваня не верит в свое счастье.
А вечером звонит Илья. Вера берет рубку и подносит ее к уху Вани. Голос Ильи глухой и мертвый, словно он звонит из склепа.
— Она меня бросила, — говорит он, и Ваня сначала думает про Лену, и только потом понимает, что речь идет о Нике. – Забрала мои деньги, представляешь? Я пригрозил ей милицией, а она – нет, ты представляешь! – Ленке грозит сказать про мои счета на островах. Друг, ты меня прости, я не говорил – дела в гору пошли. Хочешь, кстати, я тебе подарок сделаю? Есть такие протезы – как настоящая рука! Сейчас не смогу, пока развод деньги нужно в тени подержать, но потом – обязательно. Я тебе так обязан, друг…
Ваня слушает, а напротив сидит Вера и улыбается.
— Кто это был? – спрашивает она, когда разговор заканчивается.
— Мой друг, — отвечает Ваня.
— Тот, что все время тебе звонит?
— Да.
— Аля его не любит. Говорит, что он подлец.
– Он хороший человек, просто запутался.
Вера кивает.
— Так бывает. Ты знаешь, я тоже раньше жила, запутавшись. А потом подумала – что я за человек? Ни образования, ни семьи, ни работы… Вернулась в Россию – я тебе не говорила, я же за границей работала. Там все не так, как у нас, совсем другая жизнь. Потом меня кинули на деньги, а я поняла – поделом мне. И решила начать все с начала, с чистого листа, даже называть себя стала иначе. Я же Вероника, и всегда выбирала Нику – это же победа, а кто не любит побеждать? Но сейчас я думаю, что вера куда важнее победы, ведь правда?
Какая-то мысль зудит у Вани в голове, что-то важное, что-то очень важное – сейчас он поймет, что…
— Ты женишься на мне? – тихо спрашивает Вера.
И Ваня отбрасывает все мысли – да какая разница, что ему там пришло в голову.
— Обязательно, — отвечает он и улыбается. – А ты родишь мне детей?
— Сколько захочешь, — говорит Вера, и Ваня жалеет только об одном – он не может надеть ей на палец кольцо…
Другие мои рассказы:
Самое хрупкое
Одно утешение
Другая женщина