Новый день обещал перемены, о которых она даже не мечтала.
Брак Анфисы трещал по швам, как и ее брюки, в которые она втиснулась сегодня с таким трудом.
В последнее время она немного располнела, а новую одежду было невозможно купить – в магазинах словно сговорились, что после определенного объема талии женщинам одежда уже не нужна.
Лучше бы, конечно, в джинсах поехать, но она не уследила и забыла их постирать, и непонятно откуда взявшиеся пятна никак не отчищались.
Она терпеть не могла эти поездки с классом на базу. Из года в год родители пренепременно мечтали избавиться от своих чад хотя бы на одни выходные. Пока дети были в пятых-шестых классах, это было куда ни шло, тогда к ней обязательно присоединялись парочка родителей, но вывозить восьмиклассников, одурманенных гормонами, было сущим наказанием – тут родители уже отделывались заказанной программой в виде пейнтбола или какого-нибудь квеста, и Анфисе приходилось приглядывать за подростками самой.
Предчувствия ее не обманули, и все прошло просто отвратительно: дети разбрелись по базе, ее распоряжений не слушались, в квесте принимали участие две отличницы, забияка Морозова, без которой просто не могло проходить ни одно событие, и близнецы Петровы, «потому что мама заплатила». Остальные нашли заняться, чем поинтереснее, как и сама Анфиса: она под прикрытием ника «marina220474» следила за предполагаемой пассией мужа, сверяя локации в ее инстаграме с его отлучками.
В общем, к вечеру Анфиса посадила телефон, а зарядку она взять забыла. Пришлось наступить на свою гордость и пойти к ученикам просить зарядку. Пошла к отличницам – они точно в комнате, и точно взяли запасные.
Перед автобусом Анфиса тщательно прощупала сумки на наличие запрещенных к употреблению жидкостей. Но вот отличниц она не проверяла – от них она такого просто не ожидала. Вместе с этим, и Вероника, и Кристина, оказались в таком возмутительном состоянии, что глаза Анфисы медленно, но верно поползли на лоб. Да они просто на ногах не стояли! Какая уж там зарядка – до часу ночи она приводила безголовых девиц в чувство. С ними была и Морозова – ну, куда уж без нее, ни одного события не пропустит.
В понедельник она вызвала их на объяснение, решив, что сначала нужно самой разобраться, а потом уже вызывать родителей. Вероника и Кристина предстали перед ней с опухшими от слез глазами и принялись упрашивать ничего не говорить родителям.
— Это все Карина Морозова, она нас подговорила!
Анфиса так и знала – таким чудесным девочкам не могла прийти в голову подобная гадость. Она для порядка пожурила их и отпустила. И вызвала Морозову, высказав все, что она думает о ней самой и ее будущем.
— Такими темпами, Морозова, будешь лестницы в подъездах убирать. Имей в виду, я тебя без аттестата оставлю, если еще раз такое повторится!
Учитывая, что вчерашний вечер Анфиса потратила на скандал с битьем посуды, обнаружив-таки на одной из фото соперницы рукав той самой рубашки, которую она самолично подарила мужу на 23 февраля, тетради проверить она не успела. Поэтому села за них сейчас, уставшая и злая.
Он ввалился в кабинет даже не постучавшись. Она не знала этого мужчину, но навидалась подобных вдоволь – у всех неблагополучных детей были именно такие отцы: небритые, в засаленных джинсах и с таким перегаром, что топор в воздухе можно подвешивать.
— Это ты, что ли, тут самая умная? – прорычал мужчина.
Анфиса чуть не задохнулась от возмущения, поднялась из-за стола и встала в позу:
— Вы мне не тыкайте! Я вам не «ты», а Анфиса Павловна. Вы кто такой, вообще?
Мужик приосанился, сдвигая круглую черную шапочку еще дальше не затылок, и сказал:
— Морозов я, Валентин Евгеньевич. Знать надо, четвертый год дочь мою учишь. Ты чего ее стращаешь? Аттестат она ей не даст! Да я за Карину мою… Все же знают, что без мамки растет, постыдились бы…
Раньше она этого Морозова никогда не видела, всеми делами Карины бабушка ведала. Анфиса помнила, что девочка и правда растет без матери, та, кажется, еще до школы умерла.
Она здраво рассудила, что вести беседу с нетрезвым и не очень умным мужчиной дело пропащее. И вообще, пора подключать завуча. Она гордо вскинула подбородок вверх, обошла нависающего над ней Морозова и шагнула к двери.
— Идемте, — строго сказала она. – Сейчас завуч вам расскажет все и про аттестат, и про надлежащее поведение…
С Морозовым завуч разобралась – она таких как семечки щелкала, тридцать лет стажа это тебе не шутки… У самой Анфисы пока было только пятнадцать, хотя что-то ей подсказывало, что никогда ей не стать такой, как завуч Ирина Витальевна. Ну и ладно – ей бы год дотерпеть, и еще один продержаться, а там опять пятиклашек возьмет и отдохнет немного.
Когда вечером она вернулась домой, нагруженная продуктами и недопроверенными тетрадями, с удивлением обнаружила, что половина шкафа пуста, а на столе записка: «Прости, я так больше не могу. Ухожу к ней».
Вот и все.
Приплыли.
Анфиса часто представляла, как это будет, ожидая, что она завоет как зверь или разразится демоническим смехом. Но на самом деле она ничего не чувствовала, кроме глухой тоски где-то внутри. Пока не чувствовала.
Тишина в квартире была просто звенящей, Анфиса не могла ее терпеть и включила телевизор. Громкие наигранные голоса какого-то сериала немного развеяли атмосферу. Она тяжело опустилась на стул, взяла телефон и позвонила подруге. Уже через десять минут она мчалась к ней в такси, а еще через двадцать подруга доставала бокалы, нарезала сыр, и весь вечер они ругали мужа Анфисы, плакали, громко выли «Ему сказала я всего хорошего», так что соседи по трубам стучали.
Под вечер Анфиса собралась домой, и подруга решила вызвать той такси, но Анфису так мутило, так хотелось свежего воздуха…
— Я на троллейбусе, — заплетающимся языком сказала она.
Дышать на улице было легко. Правда, к вечеру ударил морозец, и растаявшие днем лужи начали покрываться ледяной коркой, отчего Анфиса чувствовала себя Евгением Плющенко – так мастерски она преодолевала все эти скользкие места. Но, не доходя до остановки, она все же плюхнулась на землю, придавив своим немалым весом правую руку.
— Ой-ой-ой! – вскричала Анфиса.
Какая-то молоденькая девушка с прямой челкой и в круглых очках принялась помогать ей подниматься, но Анфису душили слезы стыда и боли, и она зло крикнула ей:
— Пошла вон!
Девушка отшатнулась и сказала кому-то:
— Пьяная совсем…
Анфиса никогда в жизни не чувствовала себя такой жалкой и беспомощной. Мимо мелькали чьи-то сапоги, какие-то подростки – хоть бы не из ее школы! – грубо рассмеялись над нелепой теткой. Рука болела нестерпимо, и Анфиса начала постанывать, все еще пытаясь самостоятельно подняться.
Какой-то мужик схватил ее за отсутствующую талию, легко поднял в воздухе и поставил на землю, придерживая какое-то время, чтобы она не упала.
— Ба, какие люди! – рассмеялся он.
Перед ней стоял Морозов. Тот самый, которого она сегодня направила к завучу Ирине Витальевне, и та отчитала его как мальчишку.
Щеки Анфисы обдало жаром.
— Спасибо, — с достоинством сказала она, попыталась шагнуть в сторону, чтобы побыстрее скрыться от этого типа, но повисшую руку пронзило резкой болью, она вскрикнула и чуть опять не упала. Морозов поддержал ее и хохотнул.
— Ну и набрались вы, Анфиса Павловна! Вот смеху-то будет, когда я Каринке расскажу!
Ноги у Анфисы подкосились, и он сказал:
— Да не боись, что я, стукач, что ли. Вам бы, Анфиса Павловна, к врачу.
— Надо же, имя мое запомнили, — поджала губы Анфиса, а он рассмеялся.
— Так вы же дочку мою уже четвертый год учите, как тут не запомнить! Так что насчет больнички? Давайте я позвоню, пусть приедет муж ваш или дети…
Анфиса сама не поняла, как эти слова слетели с ее губ:
— Нет у меня никого. Ни мужа, ни детей. Спасибо, до травмпункта я доберусь сама, Валентин Евгеньевич. Всего наилучшего.
Он расплылся в довольной улыбке.
— Надо же, и вы мое имя запомнили… Ну раз так, отвезу я вас в больничку, не чужие люди.
Анфиса принялась отказываться, но он подхватил ее под здоровую руку, поймал машину, посадил ее и сам не без труда втиснулся в салон. По дороге он, не переставая, болтал разные глупости, а Анфиса молчала. То же самое продолжилось и в травмпункте, где он высидел рядом с ней, пока не подошла очередь и ей не наложили гипс. Хорошо хоть до дома она поехала одна, но в такси он ее запихнул, радушно прощаясь, словно они были давними друзьями.
Вернувшись в пустую квартиру, Анфиса уже не боялась ни ее звенящей тишины, ни осиротевшего шкафа. Ей хотелось только одного – провалиться в долгий и глубокий сон до завтра. А завтра – завтра будет новый день. И какая-то совсем новая жизнь.
Другие мои рассказы:
Пропавший без вести
Можешь забрать его себе
Караси
Как далеко зайдёт любовь, если тёмные тайны поджидают за каждым углом?
Как сложно смириться с потерей, когда жизнь требует слишком много.
Оказавшись на распутье, они выбрали надежду вместо отчаяния.
Разгадай тайну, которую хранит материнское сердце.
Тайны прошлого способны навсегда изменить наше понимание любви.
Когда счастье ускользает, тревога становится спутницей.