«Наш брак трещит по швам. Я его не люблю» — призналась Аня, обнажая сердце сестры в вечернем разговоре

Сестра сказала, что приедет в пятницу. Нет, не так.

– Приедем в пятницу, – сказала она.

И Женя поняла, что Аня будет не одна. Аня будет с Сергеем, который теперь Анин муж. А раньше был её, Женин муж. Такие вот бывают в жизни перемены: пять лет живёшь с человеком, планируешь прожить всю жизнь и умереть в один день, а он берёт и уходит к твоей младшей сестре.

У Жени и Ани были разные отцы. С Жениным мама развелась почти сразу после рождения дочери.

– Не сошлись характерами, – туманно отвечала мама на вопрос о причинах развода.

Потом, когда Женя переехала к отцу, он признался, что мама уже тогда встречалась со своим Игорем. Они оба были в браке, и мама первая из него выпрыгнула, хотела показать, что готова нырнуть в новый, хоть завтра в ЗАГС. Игорь ещё три года мотал ей нервы, обещая развестись, у него бизнес был с тестем, просто так не уйдёшь. Но потом мама забеременела Аней, и тут уже ничего не поделать, пришлось разводиться и Игорю.

Когда Аня увела у Жени мужа, мама встала на Анину сторону. Она всегда была на Аниной стороне. Потому что она младшая, потому что она от любимого Игоря, а не от нелюбимого Васи, потому что Аня – настоящий писатель, по её пьесам ставят спектакли в столице, а Женя – библиотекарь, скучная работа, как была серой мышью, так и останется.

Женя надеялась, что встречи с Сергеем получиться избежать. С самой Аней тоже, хватит одной: подписать бумаги, и дело с концом.

Аня ехала продавать бабушкин дом. Бабушка до последнего мечтала помирить внучек, вот и оставила дом напополам. Жалко было его продавать, но денег у Жени выкупить его не было. Жене часто снился один и тот же сон: она заходит в бабушкин дом, слышит её голос и идёт искать. Вроде идёт на голос, но путается в незнакомых коридорах и комнатах, которых в реальном доме никогда не было, не может её найти. Не нужно быть Фрейдом, чтобы понимать значение слова: Женя скучала по бабушке, не могла смириться с её смертью.

– Я подготовлю дом, – пообещала Женя. – Ключ оставлю под ковриком.

– Спасибо, – ответила Аня. – У меня свой есть. До встречи, тогда?

В четверг Женя поехала в дом. Долго тряслась в маршрутке, считая, сколько жёлтых машин проедет мимо. Вроде семь.

Ключ застрял в замке, пришлось несколько раз поворачивать туда и сюда, дёргать под определённым углом. Можно было бы поменять замок, но Женя не собиралась облегчать сестре жизнь.

В доме пахло чужим: сладкими духами, вперемешку с резкими хвойными, свежей яичницей и растворим кофе. Женя сразу поняла, что это Аня, больше некому. У порога стояли три пары туфель, будто Аня не на неделю приехала, а на месяц: синие бархатные на высоком каблуке, леденцово-розовые лодочки и золотистые, словно хвост русалки. Женины чёрные, удобные, но похожие на утюги, смотрелись рядом как с другой планеты.

– Привет! – пропела сестра своим высоким голосом, но даже и не подумала обнять или чмокнуть Женю. – А мы раньше приехали!

Волосы у Ани были гладкие и блестящие, как в рекламе. Женя вспомнила свои, жёсткие и выцветшие, как корешки старых книг, и разозлилась. Следом появился Сергей. В волосах у него блестела седина, которой раньше не было, лицо напряжённое и резкое. Он кивнул Жене, словно чужой, спрятал глаза.

– А я хотела дом подготовить. Вижу, что не надо уже. Я тогда поеду?

– Что ты, чай хоть попей. Столько не виделись!

Пришлось тащиться на кухню, ждать, пока Аня заварит чай в бабушкином фарфоровом заварнике с гжельским рисунком, слушать её жалобы на дорогу и риелтора, хвастливые рассказы об очередных победах в конкурсах её спектаклей и одной книге, которая попала в шорт-лист чего-то там.

Сергей хлебал их чашки с отбитым краем растворимый кофе и молчал. Женя заметила, что они не говорят с Аней и не смотрят друг на друга. Поругались? Ей должно это быть приятно, но приятно не было. Сергея было отчего-то жаль.

Освободившись из цепких лап сёстры, Женя поехала домой. В маршрутке пахло жареными беляшами и перегаром. Женю затошнило, и она вышла раньше.

Город наполнился чужой весной с влюблёнными улыбками и жёлтыми мимозами в руках. Эти улыбки толкались, сваливались на Женю отовсюду, не давали дышать. Это у них улыбки, а у неё – сплошная грязь под ногами.

В уличном кафе играли на саксофоне. Женя не любила саксофон, но в этот раз остановилась и заслушалась. На неё налетела девушка в жёлтой толстовке. Её дреды смешно подпрыгивали, словно птенцы в гнезде, просящие поесть.

– Ты на мастер-класс? – поинтересовалась девушка.

– Что? – не поняла Женя.

Девушка кивнула на дверь с надписью «Художественная студия «Кипарис»». И почему «Кипарис»?

– Я не умею рисовать, – ответила Женя.

– Ничего, там научат, – кивнула девушка с дредами. – Пошли?

Непонятно зачем, но Женя потянула ручку двери и шагнула внутрь. Женя боялась, что её прогонят, признают в ней мошенницу, которая не умеет рисовать. Она пискнула, что не записывалась, мастер кивнул в сторону свободного мольберта, и Женя спряталась за ним, как за щитом.

– Тоже в первый раз? – прогремело над её ухом.

Мужчина с рыжей бородой смотрел весело, поправлял фартук.

– Да, – кивнула Женя.

– Андрей.

– Женя.

Они рисовали мимозы. У Жени получались цыплята. Но ей нравилось.

Из студии вышли вместе.

– Ты не знаешь, почему «Кипарис»? – спросила она у Андрея.

– Не знаю. Тоже удивляюсь.

Женя сказала, что ей нужно идти домой, но Андрей кивнул в сторону чайханы и предложил посидеть. Они сидели за маленьким столиком друг напротив друга, пили чай со вкусом тухлой рыбы, делили пирожное с горкой белого крема. Андрей улыбался, Женя робко отвечала ему на улыбку. Он проводил её до дома, и Женя думала, что поцелует. Не поцеловал.

– Придёшь через неделю? – спросил Андрей.

Женя кивнула.

Сделка была назначена на понедельник, и Женя надеялась, что не придётся встречаться с Аней до этого. Но в пятницу сестра позвонила и спросила:

– Может, поужинаем?

Женя представила, как придётся целый вечер смотреть на сестру и Сергея, почувствовала, как вчерашняя тошнота поднялась к горлу.

– Только ты и я. Вдвоём, – поспешила добавить Аня.

Пришлось согласиться.

Аня снова говорила о себе. Женя поражалась: неужели у сестры так мало слушателей? Зачем ей ещё один, тем более в лице Жени? Но всё равно терпеливо кивала на каждое её «представляешь?», хотя совсем не представляла.

В конце Аня призналась:

– Наш брак трещит по швам. Я его не люблю. А он просит детей.

Обсуждать Сергея Жене не хотелось. Поэтому она снова кивала, думая о том, какие дети могли бы быть у неё и Сергея.

В субботу у Жени был выходной. Она устроила генеральную уборку, приготовила любимое блюдо отца — чахохбили. Звонок в дверь ворвался тревогой в этот размеренный день.

На пороге стоял Сергей.

– Привет.

– Привет.

– Может, прогуляемся?

Женя обернулась на отца, словно ждала от него благословения.

– Хлеба купи! – только и сказал отец.

Шли по мокрым улицам. Молчали.

– Ты хорошо выглядишь, – наконец, сказал Сергей.

Женя порозовела.

– А ты не очень, – призналась она.

– Ага, – вздохнул Сергей. – Все нервы из меня вытянула.

Помолчали.

– Ты прости меня, – сказал Сергей.

– Да ладно.

– Нет. Правда. Знаю, что поступил, как подонок. Но я её любил.

– Любил?

– Не знаю уже, что сейчас. Наш брак трещит по швам, – повторил он слова Ани.

Наверное, так она писала в своих пьесах. Какая банальность.

Хлеб Женя не купила. Забыла. И долго не могла уснуть, думая о том, что всё это значит. Может, Сергей хочет к ней вернуться?

А в воскресенье снова позвонила Аня.

– Знаешь, я передумала продавать дом.

– Передумала?

– Жалко. Бабушкин всё же.

Женя испугалась, что сейчас сестра предложит отступные. Приготовилась к ссоре: она свою долю не уступит.

– Короче, это. Риелтора я отметила. Сходим завтра к нотариусу. Я дарственную на тебя напишу.

– Что? – не поняла Женя.

– Ну, мне он не нужен. Что тут делать? Грязь эта, а я туфли с собой привезла. Хожу в них теперь как папуас на северном полюсе. Пусть дом твой будет.

Глаза у Жени увлажнились.

– Спасибо…

– Да ладно… Приезжай сегодня вечером, а? Вина выпьем.

Женя подумала про Сергея. Аня снова прочла её мысли.

– Он уехал в Москву. Раз сделки не будет, не надо меня контролировать. Знаешь же, как он любит всё контролировать.

Нет, они не помирились тем вечером. Но поговорили хорошо. Про бабушку вспоминали, про детство. Теперь у каждой свой путь. И хорошо.

В понедельник оформили дарственную. Женя проводила сестру на вокзал, домой пошла пешком. Она шагала через широкие проспекты и улицы, ловила прохладный весенний воздух, упивалась запахом свежего хлеба, идущего непонятно откуда. Хотелось кофе с молочной шапкой, хрустящий круассан. Хотелось плавать рыбкой в бассейне, рассекая холодную воду с хлорным запахом. Хотелось испачкать пальцы краской и оттирать их масляной тряпкой, улыбаясь Андрею…

Комментарии158

Статьи и видео без рекламы

С подпиской Дзен Про

Источник