«Как будто я его не знаю!» — безнадежно вздохнула Татьяна, осознав, что годы верности не смогли ее защитить.

В пятьдесят лет жизнь преподносит такие кульбиты, что хоть стой, хоть падай.

Я часто стою у окна своего кафе «Зерно» и смотрю на дом напротив. Третий этаж, три окна — наша с Витей квартира.

Восемь лет назад, разбирая бумаги на его столе, я случайно увидела телефон с открытой перепиской. Сердце тут же ушло в пятки. Перед глазами поплыли строчки признаний в любви

— Танюш, ну давай поговорим по-человечески, — Витька присел рядом, когда я молча положила телефон.

— А что тут говорить-то? — я подняла на него глаза. — Седина в бороду — бес в ребро? Так что ли?

— Да брось ты, ей-богу! Ерунда всё это, блажь какая-то накатила. Сам не пойму, что на меня нашло.

— Понятное дело — не поймёшь. Когда ум за разум заходит, тут уж не до понимания.

Машка наша, дочка, в то время уже своё дело открыла — дизайном занялась. Вся в меня — упёртая, самостоятельная. «Яблочко от яблоньки», — любил приговаривать Витька.

Может, ради неё и стоило делать вид, что всё в порядке? Чтоб не расстраивалась, не переживала за нас.

— Мам, ты чего как не родная стала? — заглянула как-то ко мне в кафе Машка. — Папка говорит, домой носа не кажешь, всё в своём «Зерне» пропадаешь.

— Ой, дочь, дел невпроворот, — я поставила перед ней чашку с капучино. — То одно, то другое. Крутишься как белка в колесе.

— Да ладно заливать-то! Я ж вижу — что-то неладно у вас. Папка не в себе, ты вон глаза прячешь.

— Машуль, всё нормально, — улыбнулась я через силу. — Просто устаю сильно. Годы уже не те, чтоб как молодая скакать.

А сама подумала: «Знала бы ты, доча, как оно на самом деле».

Кафе стало для меня спасательным кругом — только тут и отдыхала душой. А Витька с головой в рыбалку ушёл, будто там мёдом намазано.

Все выходные пропадал где-то с удочками.

Я протирала столики в кафе, когда снова зашла Маша.

— Мам, ты представляешь, папка опять на рыбалку собрался. Третьи выходные подряд!

— Да уж, он у нас заядлый рыбак.

— Какой там рыбак! Я вчера в его снастях копалась — ни одной приманки путной нет. Всё новое, даже ценники не сорваны.

Я замерла с тряпкой в руках.

— Ладно, мам, рассказывай. Что у вас происходит? Вы как кошка с собакой — по разным углам. Ты в кафе да у бабушки, он на своей липовой рыбалке.

— Жизнь, дочка. Бывает, что гладко стелет, да жёстко спать.

— Ну вот опять ты загадками говоришь! Прямо скажи — есть у него кто?

Я присела за столик.

— Знаешь, Маш, иногда лучше делать вид, что всё хорошо. Может, оно само как-нибудь устаканится.

— Эх, мама-мама… Страусиная привычка до добра не доведёт. Что теперь делать будешь?

— А что делать? Жить как жила. Работа душу греет, да и к бабушке надо почаще наведываться.

Машка покачала головой.

— Слушай, а может это и к лучшему? Вон какая ты у меня красивая, энергичная. А сидишь как мышь под веником. Может пора встряхнуться?

— Ой, Машуль, в мои-то годы…

— Какие твои годы? Жизнь только начинается! Вон соседка в пятьдесят пять замуж выскочила, и ничего — счастлива как никогда.

За окном мелькнула знакомая фигура — Витька спешил куда-то с неизменным рыболовным чемоданчиком.

Только на этот раз в костюме и при галстуке.

— А знаешь что, права ты, дочка, — я проводила взглядом нарядного «рыбака». — Хватит в четырёх стенах киснуть.

— Вот это другой разговор! — Машка хлопнула в ладоши. — У меня как раз подруга в спа-салон зовёт, говорит, у них там такие процедуры — закачаешься!

Через неделю я себя не узнавала. Новая стрижка, маникюр, какие-то замечательные маски для лица. Посетители в кафе стали заглядываться, комплименты говорить.

— Тань, ты прямо расцвела, — сказала как-то моя старая подруга Люська. — Глаза блестят, походка летящая.

— Да ладно тебе, — отмахнулась я, но на душе стало тепло.

Вспомнила нашу свадьбу

Как он, молодой и красивый, смотрел мне в глаза: «Танюшка, клянусь, только ты и никого больше. Одна на всю жизнь».

И ведь верила. Двадцать пять лет верила каждому слову. А теперь что? Седина в висках, морщинки у глаз, и всё — можно клятвы нарушать?

— Знаешь, Люся, — говорила я подруге вечером по телефону, — а ведь он мне в любви каждый день признавался. «Ты у меня самая-самая,» — говорил.

— Эх, Танька, все они так говорят. А потом бес в ребро — и поминай как звали.

— Да нет, мой-то особенный был. Помнишь, как на серебряную свадьбу речь толкал? «Без тебя и дня прожить не могу».

— А теперь что?

— А теперь вот… на рыбалку ездит. В костюме и при галстуке.

Люська помолчала.

— Слушай, а я знаю, куда твой благоверный на выходные пропадает. В «Лесное озеро» — пансионат такой за городом. Только там рыбой и не пахнет.

Я сжала телефонную трубку. Что ж, значит, пришло время показать, что не такая уж я и простушка.

На следующий день, разбирая корзину с бельём, я замерла.

На воротничке его белой рубашки отчётливо виднелся алый след от помады. В глазах потемнело, а к горлу подступил комок.

— Ну всё, Витенька, доигрался, — прошептала я, сжимая в руках предательскую улику. — И как только наглости хватило?

Двадцать пять лет как один день. Утренний кофе, любимые котлетки, накрахмаленные рубашки… А он? «Танюш, задержусь сегодня» да «Рыбалка с мужиками».

Я позвонила подруге.

— Люсь, представляешь, что нашла? След от помады на рубашке!

— Да ты что! — ахнула Люська. — А я тебе о чём толкую? Все уши прожужжала — не ходит твой благоверный на рыбалку!

— Знаю теперь… — я скомкала рубашку. — Ничего, я ему устрою весёлую жизнь.

— Правильно, подруга! — поддержала Люська. — Нечего на шею садиться. Покажи ему, где раки зимуют!

Я положила трубку и усмехнулась. С завтрашнего дня начинается новая жизнь. Хватит быть тихоней. Пора показать, что и я не лыком шита.

На следующее утро я встала ни свет ни заря.

Витька ещё дрых без задних ног, когда я уже крутилась перед зеркалом.

— Тань, ты куда в такую рань? — сонно пробормотал он, когда я гремела на кухне чашками.

— На работу, куда ж ещё, — невинно похлопала я ресницами. — Я же начальство, знаешь ли, весь день на диване не поваляешься.

— Так рано же совсем…

— А ты спи-спи, — пропела я, надевая новые туфли. — Тебе-то что беспокоиться? У тебя небось день расписан по минутам.

Он как-то странно на меня посмотрел. Ещё бы! Обычно-то я в халате да в тапках до обеда ходила. А тут — каблуки, помада, юбка в обтяжку.

— Танюх, ты чего это?

— А что такого? — улыбнулась я. — Жизнь-то одна. Вот решила: хватит киснуть дома как солёный огурец. Пора и о себе подумать.

По дороге на работу завернула в салон красоты. Хватит быть серой мышкой! Пусть полюбуется, как его верная жёнушка может выглядеть, когда захочет.

— Девочки, — сказала я мастерам, — сделайте из меня конфетку. Чтоб все мужики ахнули!

Вечером, когда Витька умчался на очередную «деловую встречу», я зашла на кухню и достала из дальнего шкафчика пакетик с красным перцем.

«Ну что, дорогой муженёк, — усмехнулась я, равномерно посыпая его простыни, — посмотрим, как ты сегодня отдохнёшь».

Мы уже год как спим порознь. Он, видите ли, храпит, а я во сне верчусь. Ага, как же! Теперь-то я понимаю, с чего это он вдруг отдельную спальню захотел.

Около полуночи из соседней комнаты послышалось недовольное кряхтение и возня.

— Танюш, не спишь? — донеслось жалобное.

— Уже нет, — отозвалась я, изображая сонный голос. — Что стряслось-то?

— Да кто его знает! Всё тело зудит, будто муравьи покусали! Измучился весь!

— Батюшки, — притворно всполошилась я, — может это стиральный порошок новый? Я ж вчера другой купила. Видать, не подошёл.

Витька смотрел на меня и пыхтел.

— Ох, горемычный ты мой, — вздохнула я сочувственно. — Хочешь, я тебе ромашковый чай принесу? Говорят, помогает.

— Да какой чай?! — взвыл он. — Тут хоть молоком обливайся!

— Ну может в душ сходишь? — предложила я. — А я пока простыни другие достану.

Всю ночь за стенкой слышалось шебуршание, вздохи и причитания. А я лежала в своей постели и хихикала в подушку.

«Это тебе за все твои рыбалки, голубчик. И это только цветочки…»

В понедельник я огорошила Витьку

— Знаешь, милый, я решила обновить свою комнату. Ремонт делать буду!

— Чего это вдруг? — поперхнулся он кофе.

— А что такого? — невинно захлопала я глазами. — Надоели эти старые обои. Да и вообще, женщине нужны перемены.

— И куда ты на время ремонта?

— К мамочке, конечно! — радостно сообщила я. — А ты уж тут сам справишься, я знаю.

Уже на следующий день в доме началась весёлая жизнь. Рабочие приходили ни свет ни заря, гремели инструментами, сверлили, стучали и пели песни.

— Тань, — звонил мне Витька на третий день, — это какой-то кошмар! Они там с ума сошли что ли? В семь утра дрель включили!

— Ой, прости, дорогой! — сладким голосом отвечала я. — Но ты же понимаешь, надо быстрее закончить. Потерпи немножко.

— А можно хотя бы после работы тихо было? — ныл он. — Я же отдохнуть не могу!

— Витенька, миленький, — утешала я, — зато как красиво будет! Я такие обои выбрала — загляденье! И люстру новую!

К концу недели муж был похож на вареную свёклу — невыспавшийся и злой.

— Люсь, — делилась я с подругой по телефону, — видела бы ты его! Ходит как в воду опущенный. Теперь знает, каково это — когда спокойно дома не посидишь!

— Молодец, подруга! — хохотала Люська. — Так ему и надо! Пусть знает, как по «рыбалкам» шастать!

На следующий день я заглянула в магазин для парикмахеров.

Купила осветлитель для волос и незаметно подмешала в его шампунь. Витька так любил свои тёмные волосы.

Через пару дней слышу из ванной дикий вопль.

— Тааань! Что за ерунда?!

Захожу, а там мой благоверный перед зеркалом стоит — волосы рыжие, как у клоуна!

— Ой, Витя, — всплеснула я руками, еле сдерживая смех, — что ж такое случилось-то?

— Да я почём знаю?! — орёт он. — Помылся как обычно, а теперь вот… Как на работу идти?!

— Может, это от жёсткой воды? — предположила я невинно. — Или шампунь бракованный попался…

На работе над ним все потешались. Сосед дядя Коля, встретив во дворе, заржал:

— О, Витёк! Решил молодость вернуть? В рыжего перекрасился?

— Какой же ты стал интересный, — хихикала тётя Зина из пятой квартиры. — Прям как артист!

Вечером Витька пришёл злой как собака.

— Весь день как посмешище! Директор спросил, не кризис ли у меня среднего возраста…

— Ну что ты, милый, — утешала я его. — Зато как необычно! Может, это знак, что пора что-то в жизни менять?

— Да уж, — буркнул он, — завтра же пойду краску куплю.

Через неделю решил отпроситься

— Танюш, тут это… — начал издалека Витька за ужином. — Мужики на рыбалку собираются, на три дня…

Я спокойно помешивала суп в кастрюле.

— И когда едете?

— В пятницу с утра… Ты не против?

— Что ты! — улыбнулась я сахарно. — Конечно, поезжай! Отдохни, развейся.

Он даже поперхнулся от неожиданности.

— Правда? А то ты обычно…

— Витенька, ну что ты! Я же понимаю — мужчинам нужен отдых. Рыбку половишь, с друзьями посидишь…

Прошло три дня. Звонит.

— Танюш, я скоро буду! Порадую тебя уловом!

— Да ты что! — восхищаюсь я. — Ну, приезжай скорее, я соскучилась!

Положила трубку и открыла сообщения от Наташи. Она в ресторане «Русалка» администратором работает. Фотографии чеков и сообщения слала: «Твой благоверный опять с той же блондинкой.»

Села в кресло у входа. Пусть приезжает, голубчик. Посмотрю ему в глаза, послушаю про «улов». А потом уж и поговорим…

Слышу, как в замке поворачивается ключ.

Потом еще раз. И еще. Затем звонок в дверь.

— Танюш, дверь не открывается! Замок что ли сломался?

Медленно подхожу к двери.

— Нет, милый. Замок я поменяла.

— Как поменяла? — его голос становится растерянным. — Открой дверь.

— Нет, ты здесь больше не живешь.

— Что значит не живу?! — возмущается он. — Ты с ума сошла? Открывай немедленно!

— Я всё знаю, Вить, — говорю спокойно. — Всё знаю.

За дверью повисает тишина. Потом тихое:

— Таня…

— Твои вещи на помойке. И удочки там же — они тебе больше не понадобится. Так что иди, лови свою золотую рыбку где-нибудь в другом месте.

— Подожди! Давай поговорим!

— Прощай.

Отхожу от двери под его крики и звонки. Села в кресло. Но на душе — впервые за долгое время — легко и спокойно.

«Все, — думаю, — хватит. Наигрались в семью. Пора начинать новую жизнь.»

Прошло полгода. В квартире теперь все по-другому.

В бывшей Витькиной комнате я сделала себе кабинет — светлые обои, белая мебель, на окнах воздушные занавески.

Вместо его старого продавленного кресла — уютный диванчик с кучей подушек.

По вечерам сижу там, читаю книги, пью чай. И никто не храпит рядом, не разбрасывает носки и не врет про рыбалку.

Люська говорит, видела его недавно — потрепанный какой-то стал, живет у той самой блондинки. Но мне уже все равно. Я наконец-то чувствую себя свободной и счастливой.

А на днях познакомилась с хорошим человеком. Честным, добрым. И знаете что? Он терпеть не может рыбалку. Говорит — лучше в театр сходить или в парке погулять.

Иногда думаю — может, и правда стоит начать все сначала? Время покажет. А пока наслаждаюсь своей новой жизнью — без вранья, без предательства, без подлецов.

Самые читаемые рассказы:

Источник