«А ты о ней думал, когда закрутил роман с моей подругой?» — холодно спросила Лена, чувствуя, как внутри всё сжимается от предательства

Правда оказалась страшнее любого кошмара. В тот момент я сидела на кухне, бессмысленно водя пальцем по ободку чашки.

Часы на стене отсчитывали секунды, а в голове, словно заевшая пластинка, крутился недавний разговор с Ольгой.

Десять лет дружбы превратились в пепел за считанные минуты.

— Лена… я должна тебе кое-что сказать, — её голос дрожал как осиновый лист на ветру. — Между мной и Сергеем…

— Что между тобой и моим мужем? — я чувствовала, как холодеет всё внутри.

— Мы встречаемся уже три месяца.

Время словно остановилось. Я смотрела на свою лучшую подругу и не узнавала её. Где та Олька, с которой мы делили последний кусок торта в школьной столовой?

Где та верная подруга, которая держала меня за руку во время родов?

Звук поворачивающегося ключа вырвал меня из оцепенения. Сергей. Его шаги по коридору отдавались в моей голове барабанной дробью.

Я не повернулась, когда он вошёл на кухню, хотя спиной чувствовала его присутствие.

— Лена, — его голос звучал непривычно глухо, — давай поговорим.

— О чём? — я повернулась к нему. — О том, как ты предал меня?

В детской посапывала во сне Машенька. Она так похожа на отца – те же карие глаза, те же ямочки на щеках, когда улыбается.

— Я знаю, что виноват, — Сергей опустился на стул напротив меня. — Это было помутнение…

— Три месяца помутнения? Не дури мне голову!

Воспоминания накрыли меня удушливой волной. Наша первая встреча в библиотеке – он искал какой-то редкий справочник по архитектуре.

Его неуклюжие попытки пригласить меня на свидание. Наша свадьба, где его мама, Галина Петровна, прослезилась, назвав меня дочкой.

«Леночка, золотце моё,» — говорила она тогда, — «наконец-то у моего оболтуса появилась настоящая семья».

— Собирай вещи и убирайся к своей…

— Лена, подумай о дочке! — в его глазах мелькнул страх.

— О Маше? — я почти рассмеялась. — А ты о ней думал, когда закрутил роман с моей подругой?

Он молча встал и вышел из кухни. Я слышала, как он ходит по квартире, собирая вещи.

Каждый его шаг отдавался болью в висках.

— Я позвоню завтра, — произнёс он, стоя в дверях. — Маша не должна страдать из-за нас.

— Вон! — это всё, что я смогла выдавить из себя.

Входная дверь закрылась с глухим стуком, и только тогда я позволила себе разрыдаться.

Позже я узнала, что они съехались. Ольга торжествовала недолго – через месяц Сергей ушёл и от неё.

Я осталась одна с шестилетней дочкой на руках, и теперь главное – не сломаться, выстоять.

Собственный дом

Прошло три месяца после развода. Я потихоньку училась жить заново, хотя временами накатывала такая тоска, что хоть волком вой.

Машенька стала моим якорем в этом неспокойном море жизни. Её детская непосредственность и любовь помогали держаться на плаву.

Звонок в дверь раздался воскресным утром. На пороге стояла Галина Петровна, уже бывшая свекровь, с двумя огромными сумками.

Я невольно отметила, как осунулось её обычно жизнерадостное лицо.

— Леночка, доченька, — она обняла меня, и я почувствовала знакомый запах духов. — Впустишь меня?

Машка, услышав голос бабушки, мигом вылетела в прихожую.

— Бабуля! — завизжала она, повисая на Галине Петровне. — А ты насовсем к нам?

Мы сидели на кухне, пили чай с пирогом, и Галина Петровна рассказывала:

— Понимаешь, Леночка, решила я квартиру свою продать. Что мне одной в трёх комнатах делать? Сергей… — она запнулась, — сама знаешь, натворил дел. Вот и подумала я – может, пустишь к себе пожить? С Машенькой помогу, ты же на работе целыми днями.

Я смотрела на эту женщину, которая всегда была мне ближе родной матери, и чувствовала, как теплеет на сердце.

— Конечно, оставайтесь, Галина Петровна! Машка будет счастлива.

— Да брось ты эти церемонии, — она махнула рукой. — Какая я тебе Галина Петровна? Мамой называла и называй.

Дни потекли совсем по-другому. Я перестала разрываться между работой и домом.

Галина Петровна, словно добрая фея, преобразила нашу жизнь.

Дом наполнился запахами выпечки, Машка светилась от счастья, а я… я впервые за долгое время почувствовала покой.

Однажды вечером, когда мы укладывали Машу спать, свекровь присела рядом со мной.

— Леночка, я тут подумала… А что если нам дом купить? Большой, светлый, с садом? Я же квартиру продала, деньги есть. Если твою продать – как раз хватит на хороший домик в пригороде.

Её глаза загорелись молодым задором.

— Представляешь: Машка будет в саду играть, можно теплицу поставить, цветов насадить. Заживём как у Христа за пазухой!

Я слушала её и не могла поверить своему счастью. После всех предательств судьба словно решила сделать мне подарок в виде этой удивительной женщины.

— Ты подумай, не торопись, — она погладила меня по руке. — Я же вижу, как тебе тяжело в этой квартире. Каждый угол напоминает… — она не договорила, но я поняла.

Засыпала я той ночью с улыбкой. Мечты о большом светлом доме, о саде, о новой жизни кружили голову.

«Как же мне повезло со свекровью», — думала я.

Ключи от машины

Утро началось, как обычно: я собирала Машку в садик, Галина Петровна хлопотала на кухне, готовя нам завтрак. Жизнь, казалось, вошла в спокойное русло.

— Машенька, кушай быстрее, опоздаем! — торопила я дочку, параллельно проверяя документы в рабочей папке.

— Не гони ребёнка, — ласково журила свекровь. — Я её сама отведу, не переживай.

Я чмокнула обеих в щёку и выбежала из квартиры. Уже у машины похлопала по карманам – ключей не было.

«Вот растяпа!» – выругала себя мысленно.

Поднялась обратно, тихонько открыла дверь своим ключом и замерла – из кухни доносился голос свекрови:

— Да, Зина, представляешь? Эта… ещё и строит из себя жертву! — голос, обычно медовый, сочился ядом. — Мой Серёженька из-за неё как потерянный ходит…

Я прижалась к стене, сердце заколотилось как сумасшедшее. Дрожащими руками достала телефон, включила диктофон.

— …конечно, отомщу! — продолжала Галина Петровна. — Думаешь, я просто так к ней переехала? План у меня железный. Сначала прикинусь доброй овечкой, а потом… — она рассмеялась, и от этого смеха у меня мурашки побежали по коже.

Я стояла, боясь пошевелиться. Женщина на кухне говорила голосом моей любимой свекрови, но это была совершенно другая, чужая и страшная женщина.

— Ты бы видела, как она прыгала, когда я предложила дом купить! — свекровь перешла на шёпот, но я всё равно слышала каждое слово. — Глазёнки загорелись, дуpёxа! Ничего, недолго осталось…

В этот момент Машка что-то уронила в своей комнате. Я на цыпочках метнулась к выходу, тихо прикрыла дверь и только потом перевела дух.

До работы я доехала на автопилоте. Первым делом направилась к нашему юристу, Михаилу Борисовичу.

— Давайте послушаем запись, — сказал он, когда я закончила свой сбивчивый рассказ.

Голос свекрови, усиленный динамиком телефона, заполнил кабинет:

«…эта… ещё и строит из себя жертву! Мой Серёженька из-за неё как потерянный ходит. Ничего, я ей устрою весёлую жизнь. Думает, я и правда квартиру продала? Ха! Сдала на полгода и всё…»

Михаил Борисович слушал, делая пометки в блокноте. Его лицо становилось всё мрачнее.

— Знаете, Елена Александровна, — произнёс он, — вам крупно повезло, что вы это услышали. И ещё больше повезло, что догадались записать.

Я сидела в кресле, чувствуя себя выжатым лимоном. В голове не укладывалось: как можно было так притворяться? Все эти улыбки, забота, ласковые слова – всё было ложью?

Разговор свекрови

— Зинуля, ты даже не представляешь, какая она доверчивая! — раздался самодовольный голос свекрови. — Квартиру я не продала… Ха! Просто сдала на полгода, этого хватит, чтобы провернуть всё как надо.

— …Когда она доверит мне продажу своей квартиры — тут-то всё и случится. Деньги будут мои. А эта пусть идёт куда хочет, хоть на улицу! Машеньку, конечно, заберу себе. Не оставлять же ребёнка с такой матерью… Пусть знает, как поступила с моим сыночкой. Я так надеялась, что он будет счастлив в семье. А она всё испортила..»

Михаил Борисович выключил запись. В кабинете повисла тяжёлая тишина.

— Елена Александровна, — наконец произнёс он, — это серьёзное дело. Фактически, мы имеем доказательство подготовки к мошенничеству с недвижимостью.

— Что мне делать? — мой голос звучал глухо.

— Первое — ни в коем случае не подписывать никакие документы, связанные с квартирой. Второе — нам нужно сохранить эту запись.

Он достал блокнот и начал быстро записывать.

— Михаил Борисович, — я нервно теребила ручку сумки, — скажите, а можно как-то привлечь её к ответственности? По закону? За то, что она планирует сделать?

Юрист внимательно посмотрел на меня поверх очков.

— Конечно можно, Елена Александровна. В данном случае у нас есть прямые доказательства — аудиозапись, где чётко прослеживается умысел на совершение мошенничества с недвижимостью.

— Но ведь она ещё ничего не сделала…

— Это не имеет значения, — Михаил Борисович достал с полки уголовный кодекс. — Статья 159 УК РФ предусматривает ответственность даже за приготовление к мошенничеству, особенно когда речь идёт о крупных суммах.

— А какое наказание её ждёт? — я подалась вперёд.

— Учитывая, что это будет первое преступление, — он полистал кодекс, — скорее всего суд назначит исправительные работы.

— Что это значит?

— Это значит, что вашей свекрови придётся заниматься общественно-полезным трудом. Например, убирать территорию — подметать улицы, собирать мусор в парках. При этом от 5 до 20 процентов заработка будет удерживаться в доход государства.

— На какой срок? — уточнила я.

— От двух месяцев до двух лет, это определит суд. И работать придётся по месту жительства, под надзором специальной инспекции.

Я молча переваривала услышанное. Картина того, как Галина Петровна в своих любимых нарядах убирает мусор в парке, казалась нереальной, но одновременно вызывала чувство справедливости.

Справедливость

Часы показывали 18:30, когда я припарковалась возле детского сада. В группе оставалось всего несколько детей. Маша, увидев меня, бросилась навстречу.

— Мамочка! А мы сегодня в доктора играли! Я была медсестрой!

Пока я помогала ей одеваться, она без умолку рассказывала о прошедшем дне. Я же думала только о предстоящем разговоре, от которого холодело внутри.

Дома нас встретил аромат свежей выпечки. Свекровь, в накрахмаленном фартуке, выпорхнула в коридор.

— А вот и мои любимые девочки! Машенька, я пирожки с яблоками испекла! И компотик сварила!

— Маша, — перебила я её, — иди пока к себе в комнату.

— Но бабушка же пирожки…

— Потом, солнышко. Сначала переоденься и поиграй немного.

Когда дочка скрылась за дверью, я повернулась к свекрови. Её улыбка померкла под моим тяжёлым взглядом.

— Галина Петровна, — мой голос звучал как чужой, — собирайте свои вещи. Вы должны уйти.

— Леночка… — она побледнела. — Что случилось?

— Хватит притворяться, — я достала телефон. — Я всё знаю про ваши планы. Про то, как вы хотите провернуть аферу с моей квартирой.

Свекровь пошатнулась и схватилась за стену.

— О чём ты говоришь?

— О вашем разговоре с Зиной. Я всё записала, — я помахала телефоном перед её лицом. — Каждое слово о том, как вы собираетесь обмануть меня и забрать деньги.

— Ты… ты следила за мной? — её голос сорвался.

— Если вы сейчас же не уберётесь отсюда, я иду в полицию. Думаю, они заинтересуются вашими планами по мошенничеству.

Свекровь опустилась на банкетку, схватившись за сердце.

— Но куда же я пойду? У меня в квартире жильцы…

— Это ваши проблемы, — я распахнула входную дверь. — Можете жить где угодно, хоть под мостом. Как вы собирались поступить со мной и внучкой, помните?

Из детской выглянула Маша.

— Мамочка, почему бабуля плачет?

— Бабушке нужно уехать, милая. Навсегда.

— Леночка, давай поговорим… — свекровь попыталась взять меня за руку.

— Никаких разговоров. У вас час на сборы, — я отдёрнула руку.

Следующие шестьдесят минут прошли в гнетущей тишине. Свекровь, всхлипывая, складывала вещи в старый чемодан, а я, прислонившись к стене, следила за каждым её движением.

Когда дверь за свекровью закрылась, меня накрыло волной эмоций.

Личный дневник

Умывшись холодной водой, я заставила себя собраться. Маша не должна видеть меня такой.

— Солнышко, — позвала я дочку, — пойдём ужинать.

В кухне всё ещё витал запах выпечки. Я демонстративно выбросила пирожки в мусорное ведро.

— Мама, а почему бабушка уехала? — Маша болтала ногами, сидя за столом, пока я разогревала замороженные котлеты.

— Так нужно, милая, — я поставила перед ней тарелку. — Давай лучше расскажи мне ещё про садик.

Пока дочка ужинала, я механически мыла посуду, перебирая в голове события этого дня. Руки всё ещё подрагивали.

— Можно я мультики посмотрю? — спросила Маша, допив компот.

— Конечно, — я включила телевизор на детском канале. — Только час, хорошо? Потом будем готовиться ко сну.

Убедившись, что дочка увлечена мультфильмом, я достала из шкафа старый дневник в потёртой кожаной обложке.

Этот дневник я веду с университета — он хранит все мои важные мысли и переживания.

Устроившись за кухонным столом, я открыла чистую страницу. Перо замерло над бумагой. Как описать словами всю горечь предательства? После долгой паузы я вывела:

«22 января.

Какими же люди бывают злыми! Не будь такой доверчивой.» Интересные рассказы на канале:

Источник