Александра проснулась от звука, напоминающего тонкий всхлип будильника. Сначала она не могла понять, откуда он доносится — может, сработал телефон? Но экран оставался тёмным. Звук повторился, и тогда она заметила на руке Богдана крошечный красный огонёк — сенсор под прозрачной плёнкой мигнул, вспыхнул и погас. Где-то под подушкой коротко и настойчиво пискнул смартфон.
— Всё в порядке, — пробормотал Богдан, уже нащупывая мобильник. — Сработала тревога. Сейчас проверю.
Александра приподняла край одеяла и снова взглянула на сенсор. Небольшой круглый диск размером с монету в две гривны крепился к коже тонким пластырем — белым, с округлыми краями. Он не прокалывал вену — иглы там не было и быть не могло; под пластырем находился микро-филамент, едва проникающий в верхний слой кожи и считывающий уровень сахара не из крови, а из межклеточной жидкости. Микроустройство — а беспокойства от него немало.
На экране телефона отображалась диаграмма, напоминающая кардиограмму: линия колебалась вверх-вниз, но шкала показывала не пульс, а цифры. 5,0… 4,4… 4,1… стрелка указывала вниз.
— Ложное срабатывание, — пробурчал Богдан и потер переносицу. — Наверное, я на руку лёг. Давление сбило показания. Сейчас встану немного — всё нормализуется.
Александра уже знала: если лечь прямо на сенсор, он может показать заниженные значения сахара. Это не значит реальное падение уровня глюкозы — просто датчик хуже улавливает данные: межтканевая жидкость реагирует медленнее крови плюс давление тканей влияет на точность измерений. Рука или нога под телом во сне — и вот уже тревога звучит зря. Хорошо хоть сигнал есть; плохо только то, что он слишком часто ложный.
Богдан вздохнул, сел на кровати и сделал пару глотков сладкого сока из тетрапак-упаковки у изголовья — специально для таких случаев. Затем снова посмотрел в экран телефона: линия стабилизировалась и пошла по горизонтали. Писк прекратился. Красный индикатор под плёнкой затих окончательно.
— Спи спокойно, всё хорошо теперь.
— Угу… — откликнулась Александра и придвинулась ближе к нему плечом щекой прикасаясь к его телу. Ей были дороги эти простые ночные победы — как будто они вдвоём удерживают невидимую нить от разрыва.
Она почти задремала снова, когда из коридора донёсся щелчок замка двери. Звук был негромким, но каким-то чужим — совсем не таким как от их ключа. Александра подняла голову с подушки. Скрипнула дверь так осторожно и тихо словно её открывали детской рукой… Сердце болезненно ударило в груди.
— Богдан… кто-то вошёл в дом…
Богдан ещё не успел окончательно заснуть; он отбросил одеяло и приподнялся на локтях. Дверь спальни приоткрылась буквально на ладонь шириной; сквозь щель проник холодный луч света от брелока-фонарика в чьей-то руке.
— Я услышала сигнал! — прошептала женщина в голубом халате так резко и отчётливо, что её голос разрезал темноту комнаты пополам.
Это была Лариса – мать Богдана. Та самая женщина с «ключом про запас». Та же самая «опекун», которая раньше получала те же уведомления через приложение благодаря функции «совместного доступа». Никто у неё эту функцию тревог так и не отключил.
— Мама! — Богдан выпрямился и сел на кровати.— Сейчас ночь! Что ты здесь делаешь?
— У тебя пищал сенсор,— спокойно произнесла она тоном судебного вердикта.— Я всё видела сама: график у меня тоже есть! Стрелка шла вниз! Ты сок выпил?
«У меня тоже график»… Александру охватило ощущение горечи во рту – будто проглотила солёную морскую воду… Да уж – модуль подписчика позволял видеть всё то же самое: те же цифры колебаний сахара крови или жидкости между клетками организма… Тот же график со стрелками вверх-вниз… Врач выставляет пороги тревоги – например ниже 4 или выше 10 – тогда приложение отправляет уведомления всем опекунам сразу… Всё ради безопасности… Всё ради контроля… Только вот граница между заботой и вторжением слишком тонкая…
— Мама,— голос Богдана был ровным но твёрдым.— Я взрослый человек! Я уже проверил сам: это было компрессионное падение показаний! Я выпил сок! Всё нормально! Пожалуйста – уходи! Мы спим!
Лариса подвинула луч фонарика ближе к лицу сына – словно хотела рассмотреть его зрачки получше… Её глаза блестели смесью тревоги злости упорства… В них Александра увидела сразу всё: бессонные ночи возле койки девятилетнего сына в реанимации; шорох капельниц; запах резиновых перчаток; стерильную белизну палаты; длинные списки запретов «что нельзя»… И страшное «если вдруг больше не проснётся»… А вместе с этим – то чувство власти над чужой жизнью которое легко спутать с любовью…
— Я многое повидала,— сказала Лариса шагнув внутрь комнаты.— И как тебя увозили при кетозе… И как ты меня тогда даже слышать не хотел… А теперь ты вдруг стал «взрослым»? – Она перевела взгляд на Александру оценивающе.— А вы кто такая вообще? Будильник вам мешает спать? Так лучше пусть пикнет чем потом скорую вызывать!
Александра ощутила как внутри неё всё напряглось до предела… Она терпеть не могла выяснений отношений – слишком часто слова ранят сильнее поступков… Но сейчас голос прозвучал сам собой…
