— Может, дадим ей немного? Не всю сумму, конечно, но хотя бы часть. Пусть отстанет. Я добавлю от себя.
Марта с раздражением швырнула нож на разделочную доску. Раздался резкий, неприятный звук.
— Богдан, ты не понимаешь? Тут не в деньгах дело! Это вопрос принципа. Сегодня мы оплатим ей ванную, а завтра она увидит у меня новое кольцо и заявит, что ей срочно нужен ремонт кухни. Потом потребует машину — ведь «я же мать», и автобусом ездить тяжело. Это никогда не закончится! Она не остановится.
— Но она же твоя сестра…
— А я твоя жена! — почти выкрикнула Марта. — Почему её желания для тебя всегда важнее моих? Почему я должна всё время поступаться своим удобством, своими средствами и спокойствием ради твоей инфантильной сестры? Ты хоть раз встал на мою сторону? Хоть раз сказал ей «нет»?
Богдан молчал, опустив взгляд в пол с виноватым выражением лица. Он понимал: Марта права. Но страх перед семейными сценами, слезами матери и истериками сестры сковывал его волю. Ему проще было уговорить жену уступить, чем открыто пойти против родных.
— Я ни копейки ей не дам, — отрезала Марта. — Это окончательно. Хочешь — плати из своих денег. Но имей в виду: это будет началом конца.
Разговор завершился гнетущей тишиной за ужином. Позднее ночью Марта ощущала рядом ворочающегося Богдана и слышала его тяжёлые вздохи. Ей было его жаль… но уступать она больше не собиралась. Довольно. Слишком долго она была «удобной» и «понимающей». Этому пришёл конец.
Вечером пятницы, возвращаясь домой после утомительного рабочего дня и мечтая лишь о горячей ванне да покое, Марта заметила возле подъезда Оксану. Та стояла у стены с сигаретой в руке и нервно выпускала дым сквозь сжатые губы. Завидев Марту, она бросила окурок и направилась к ней.
— Нам нужно поговорить, — сказала она без всяких вступлений.
— Нам говорить не о чем, — устало ответила Марта и попыталась пройти мимо.
— Есть о чём! — Оксана резко схватила её за рукав; хватка оказалась неожиданно крепкой. — Ты не можешь просто разрушить нашу семью и уйти красиво в своей норковой шубе!
— Семью рушишь ты сама, Оксана — своей наглостью и эгоизмом. Отпусти меня.
— Нет! Послушай! — голос Оксаны стал умоляющим, но властные нотки всё ещё прорывались сквозь него. — Я прошу по-хорошему… Марта… войди в положение… Мне плохо сейчас… Богдан сказал мне: ты запретила ему помогать мне… Это правда?
Марта выдернула руку из её пальцев.
— Я ничего ему не запрещала. Я сказала только одно: я тебе денег давать не буду. А он взрослый человек – пусть сам решает.
— Вот как… — странно усмехнулась Оксана.— Значит сам решает… Ну ладно… Считай это предупреждением, Марта… Ты ещё пожалеешь о своей жадности… Думаешь – самая умная? Думаешь – всех просчитала? Ошибаешься… И сильно…
Она резко повернулась и быстро зашагала прочь по тротуару, оставив Марту стоять в растерянности посреди двора. Что это было? Очередная бессмысленная угроза или за этими словами скрывается что-то серьёзное? По спине пробежал неприятный холодок.
Дома Богдан был молчаливым и каким-то чужим на вид. На расспросы Марты о том, звонила ли Оксана сегодня днём, он отвечал коротко: «Да… говорили». Он избегал встречаться с ней взглядом – а это уже само по себе говорило о многом… Что-то изменилось между ними… Но сил выяснять отношения у неё уже не осталось – слишком вымотанная была за день… Она решила оставить разговор до утра – там будет видно яснее…
