— Ну-ну, посмотрим, как живёт племянница…
Марьяна стояла в дверях, наблюдая, как Татьяна без всякого стеснения проходит по квартире. Та направилась в гостиную, где сразу заметила свежеокрашенные стены, новый ламинат и коробки с осветительными приборами и стройматериалами в углу.
Щёки её вспыхнули. Глаза сузились, губы сжались в тонкую линию:
— Ага! Вот оно как!
— Что именно? — холодно уточнила Марьяна, входя следом.
— Значит, на нас у тебя нет средств, а себе ремонт устроила?! — голос Татьяны перешёл на крик. — Я тебе уже месяц звоню, прошу помочь с операцией, а ты отказываешь! А сама деньги на ремонт тратишь!
Марьяна скрестила руки на груди:
— Это моя квартира. И мои средства. Я распоряжаюсь ими по своему усмотрению.
— По своему усмотрению! — передразнила тётка. — А про семью забыла?! Я тебе родная тётка! Виктория тоже родня! Мы тебя умоляем о помощи, унижаемся буквально — а ты отворачиваешься!
— Я никому не велела меня упрашивать.
— Ах ты неблагодарная! — Татьяна схватилась за грудь. — Мы тебе звоним с надеждой на поддержку, а ты ведёшь себя как чужая! А ведь мы одна кровь!
Внутри Марьяны что-то оборвалось. Все годы молчания и проглоченных обид прорвались наружу одним мощным потоком. Она сделала шаг вперёд; Татьяна невольно отступила назад при виде её лица.
— Одна кровь?! — голос Марьяны дрожал от гнева. — Вы только сейчас вспомнили об этом?!
— Марьяна, ну что ты…
— Молчи! — выкрикнула она так резко и громко, что тётка вздрогнула. — Закрой рот и слушай внимательно!
Татьяна открыла рот было для ответа, но слов не нашлось.
— Вы помните вообще о том времени? Когда я два года провела в детском доме? Потому что никто из вас не захотел взять меня к себе?! — руки у Марьяны дрожали от напряжения, но остановиться она уже не могла. — Мне было восемь лет тогда! Восемь! После смерти мамы вы все собрались решать мою судьбу… И знаете к какому выводу пришли?
— Это были тяжёлые времена…
— Какой выводу?! — перебила её Марьяна и подошла ближе. — Что я никому не нужна! Что у каждого свои дети есть! Что мне будет лучше среди чужих людей в казённом учреждении!
— У меня тогда трое детей было… Денег едва хватало…
— А у Виктории? А у Богдана? А у остальных? — горький смех сорвался с губ Марьяны. — Никто из вас даже не подумал обо мне всерьёз… Родная кровь?
Татьяна попыталась вставить слово оправдания, но Марьяна продолжала говорить без остановки:
— Два года я жила там! Ты хоть представляешь себе это? Среди чужих детей и воспитателей… Пока вы всей семьёй собирались за праздничными столами – обо мне даже не вспоминали!
— Мы навещали тебя…
— Дважды за два года! ДВАЖДЫ! Один раз ты приехала на Новый год: привезла коробку конфет и сбежала через полчаса… Даже рядом посидеть не захотела!
Тётка побледнела ещё сильнее:
— Нам всем было тяжело… У каждого свои заботы…
Марьяна вскинула голову:
— А когда бабушка умерла – вы хоть вспомнили обо мне тогда?! Или только делили наследство между собой?! Мне тогда пятнадцать исполнилось… Я уже жила у дальних родственников… Вы поделили квартиру бабушкину между собой: дачу продали, мебель разобрали… Деньги разделили – а мне ничего даже не предложили!
Татьяна попыталась возразить:
— В завещании твоего имени не было…
Марьяна вытерла слёзы рукой:
— Потому что бабушка верила: вы позаботитесь обо мне сами… Она думала – семья поможет… Но вы всё продали: квартиру забрали себе; дачу тоже; даже кольцо бабушкино – то самое золотое кольцо – которое она обещала оставить мне…
Татьяна отвела взгляд в сторону:
— Нам казалось… ты ещё маленькая была… Не поймёшь…
