— Да. Намеренно. Иначе ты бы не поверил.
Он отвернулся и пошёл вслед за Раисой.
На следующий день Раиса перевела всю сумму до последней копейки. Виталий сказал, что она оформила кредит под залог недавно приобретённой квартиры. Теперь ей предстоит выплачивать его долгие годы.
Дмитрий вернулся вечером. Сел на кухне, молчал. Потом произнёс:
— Она вернула деньги. Этого ты хотела?
— Она вернула деньги. Этого ты хотела?
Я села напротив него:
— Нет, я злюсь. Потому что ты ни разу не поддержал меня. Ты стоял за неё до конца, даже когда всё было очевидно.
— Нет, я злюсь. Потому что ты ни разу не поддержал меня. Ты стоял за неё до конца, даже когда всё было очевидно.
Он уставился в стол:
— Она моя мать.
— Она моя мать.
— А я твоя жена. Но ты предпочёл её ложь вместо моей правды.
— А я твоя жена. Но ты предпочёл её ложь вместо моей правды.
Он ничего не ответил — просто сидел в тишине. И тогда я поняла: всё кончено. Не из-за денег — из-за того, что он так и не смог выбрать меня.
Через месяц я подала документы на развод. Дмитрий не возражал — молча подписал бумаги, собрал вещи и уехал к Раисе.
Я приобрела таунхаус — небольшой, с южными окнами и участком земли. Оформила его только на себя: без совладельцев, без чужих подписей — лишь моё имя в документах.
Когда переехала, в доме стояла тишина. Я устроилась на подоконнике и долго смотрела на пустые комнаты, думая о том, как легко теперь дышать — свободно, без страха быть снова обманутой и обвинённой в недоверии.
Раиса больше не звонила мне. Дмитрий тоже исчез из поля зрения. От знакомых слышала: через год он женился вновь — на девушке, которую мать сразу одобрила: тихую и уступчивую.
Зависти я не испытывала.
Иногда по вечерам я выхожу на террасу с бокалом сухого красного вина и наблюдаю закатное небо над садом. Думаю о том, сколько лет ушло на то, чтобы быть удобной для других: верить без сомнений, молчать там, где нужно было спрашивать вслух.
Теперь я спрашиваю прямо. И если ответа нет — ухожу без лишних слов и слёз; без попыток спасти то, чему давно пришёл конец.
Деньги были возвращены. Дом куплен полностью на мои средства и оформлен только на меня. Раиса выплачивает кредит и старается избегать встреч со старыми приятельницами — те ничего не забыли. Дмитрий живёт с новой женой и наверняка до сих пор считает меня виноватой во всём произошедшем.
Пусть считает так дальше.
А я знаю одно: иногда единственный способ вернуть себе достоинство — это подняться посреди свадьбы и вслух задать вопрос о том, о чём все предпочитают молчать. Я задала его тогда — и Раиса перестала смеяться навсегда.
