— Вот это да! — растерялся от такого упрёка Александр. — А кто у нас ребёнку книжку в руки не даёт? Главное ведь — побольше лайков под фото собрать, показать всем, какая ты идеальная мама!
Так они и продолжали спорить, пока из динамика громкой связи не раздался голос дежурного: «Люба и Александр, подойдите на пост охраны торгового центра за своим ребёнком. Повторяю…»
Люба с Александром переглянулись и тут же кинулись искать указанный пункт охраны. С трудом его отыскав, они ворвались внутрь — запыхавшиеся и немного встревоженные. Матвей сидел на коленях у пожилой охранницы, которая читала ему вслух вырезки из газет, а он слушал с неподдельным интересом:
— Ты только послушай, что пишут, — говорила она ему почти как взрослому собеседнику. — В одном театре поставили балет про художника Михаила Врубеля. Представляешь, там демоны прямо над зрителями летают! Вот уж фантазия у людей!
— Матвей! Вот ты где! — перебили её Люба с Александром, глядя на сына с укором. — Кто тебе разрешил убегать?
Но вместо того чтобы броситься к ним навстречу, мальчик прижался к охраннице и втянул голову в плечи.
— Я вас звал-звал! А вы мне всё: «минутку», «ещё чуть-чуть». Я уже сто лет как жду! Там все дети играли, а мне тоже хотелось. Мама фотографировала торт, а папа что-то сердито печатал в телефоне. Ну я и пошёл туда. Там весело было. А потом я потерялся… И эта тётя меня нашла и привела сюда. Она мне чай дала с баранками и газеты читала.
Чем дольше говорил Матвей, тем строже становилось лицо охранницы и тем более виноватыми выглядели родители.
— Так вот они где — демоны-то настоящие! — строго посмотрела женщина на Любу с Александром. — Тут никакой балет не нужен: трагедия прямо перед глазами разворачивается. Это ж как надо любить свои телефоны больше собственного ребёнка? С таким подходом вам потом только смартфон стакан воды принесёт.
— Ну мы же… это… — начали было оправдываться родители, но строгий взгляд охранницы заставил их замолчать на полуслове.
— Зайчик мой хороший… — она осторожно сняла Матвея со своих коленей и повернула к себе лицом; голос её стал ласковым и мягким: — Когда ты рассказываешь маме или папе что-то важное… они смотрят тебе в глаза или всё время в эти свои глупые телефоны?
К концу фразы её интонация изменилась: в ней зазвучали металлические нотки, будто гроза надвигалась; она уже смотрела не на мальчика, а на его родителей.
— В телефоны…
— И когда ты их о чём-то просишь… они обычно говорят: «Угу», «Сейчас», «Подожди немного»?
